Излом

— Я просто хочу спланировать наши действия, когда мы доберемся до яхты.

— Планируй. — равнодушно отозвалась девушка, занятая своими мыслями.

Я вздохнул, — Ну, хорошо. Представь, вот мы прилетели, все в порядке, на палубе стоит твой отец, ждет тебя — как ты туда спустишься? Прыгать будешь?

Ана повернула, наконец, голову ко мне:

— Могу и прыгнуть.

— Один раз уже прыгала. — напомнил я, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух через сжатые губы, — Сделаем так. Я подвешу в проеме веревку с петлей на конце. Обмотаешь руки тканью и спустишься вниз по ней — машину опущу как можно ниже. Обратно подниматься не будешь. Просто станешь ногами в петлю или, лучше, сядешь в нее. Я долечу вместе с тобой до берега и там ты пересядешь в машину. Сможешь?

— Конечно. — Ана была сама уверенность.

У меня, однако, такой уверенности не было:

— Давай попробуем. Я сейчас подвешу конец на втором этаже, а ты попробуешь съехать по нему вниз — только руки надо обмотать.

Глава 10

Небо, усыпанное звездами, было запятнано черными силуэтами облаков. Древний город лежал под нами темной плитой без единого проблеска света, лишь прямо внизу в четырех наспех сооруженных колодцах горели посадочные огни, зажженные скелле — по ее словам они будут светится еще не меньше месяца. Высоченный лес между океаном и городом прятал огоньки прибрежных домов. В стороне, левее, там куда мы собирались лететь, мерцал новый Саутрим. Планшет, установленный по центру пилотской кабины, подсвечивался слабым глазком светодиодного фонарика — я постарался установить его так, чтобы снизу маленькая непослушная звездочка, путешествующая по своим делам, не привлекала внимания. Набрав пару сотен метров по альтиметру, я сдвинул рычаг тяги, направив самолет в море. Сзади зашумел и захлопал ветер, врывавшийся в проем снятой боковой двери — вместо нее там сидел привязанный Виутих, вооруженный рогаткой и конфетами.

Особого смысла разгонять машину не было, тем более со снятой дверью, и самолет неспеша поплыл навстречу пустоте под звездно-пятнистым небом — морю. Под днищем проплыли дырявые кроны величавых гигантов — в разрывах листвы, если эти перья можно было назвать листвой, мелькали огоньки далекой жизни. Еще минута и перед носом машины воцарилась сплошная тьма. По кабине гулял теплый морской ветер, а я сидел в страшном напряжении. Если бы не девушка, то скорее всего я бы уже с радостью несся навстречу приключениям, но в данном случае главный риск выпал не мне и не случайному постороннему — под сердцем шевелился неприятный червяк. Все мои предложения отправится на яхту самому, натыкались на железное упрямство скелле — с ее точки зрения беззащитным ребенком, требовавшим заботы и ухода, был я, а не ветеран движения маути, могучая волшебница и тренированный маг в одном прекрасном флаконе.

Отвернув к востоку, я начал заходить по широкой дуге к рейду, на котором стояли помаргивающие цветными огоньками большие суда. Далеко слева искрящаяся полоска берега пересекала чернильную тьму ночи — ориентируясь по ней мы приближались к цели. Я оглянулся назад — темнота кабины слилась со тьмой открытого дверного проема, в котором совершенно потерялся бывший монах.

— Виутих! — позвал я.

— Сижу, ничего не вижу, — отозвался голос из темноты.

Самолет приближался к судам, и я достал подзорную трубу. В кромешной тьме те различались лишь цветными огоньками, вывешенными на носах, кормах и по бортам длинных посудин. Сбросив тягу, я начал осматривать медленно проплывающие рядом силуэты морских странников, подсвеченные местами светом надстроек. В подзорную трубу хорошо были видны светлячки магических приводов. Я помнил расположение яхты среди остальных судов — вот и она, хорошо заметная благодаря светящимся иллюминаторам. Опустившись еще ниже и приблизившись к ней, осмотрел и ее — в темноте окуляра трубы светлячки окон путались со слабыми точками магических светильников. Я с некоторым опозданием сообразил, что магический привод движителя яхты не виден.

— Ань, у них привод не светится.

Девушка, напряженно всматривавшаяся в темноту, потребовала:

— Ну-ка, дай это свое чудо земной мысли.

Молчаливая пятиминутная инспекция завершилась вердиктом, произнесенным каким-то усталым голосом:

— Потушили.

— Ясно. Дело тухлое.

Я осторожно приблизился к яхте со стороны моря и всмотрелся через трубу еще раз. На этом расстоянии стали отчетливо видны светлячки освещения, раскиданные крохотным созвездием в темноте, и три светлых пятна, расположенные где-то в глубине надстройки — скелле.

— Там скелле, трое.

В голосе девушки, когда она ответила, морозной ледышкой звенело высокомерное равнодушие, от которого пугались и падали в обморок молодые подвыпившие парни:

— Это не важно. Надо вызвать отца.

Я попытался рассмотреть ее в темноте, но не преуспел, и теперь обращался к самому мраку:

— Подойду к яхте вплотную, но так высоко, чтобы скелле тебя не увидели. Сбрось светляка на палубу — посмотрим на их реакцию.

Мрак шевельнулся, задел меня плечом, и проскользнул вглубь самолета, направляясь к открытому проему двери. Самолет накренился.