Излом

До берега было далеко и осматривать суда, стоявшие у причалов, с такого расстояния было бессмысленно. Я, просто так, направил трубу в их сторону, для того, чтобы, в кои то веки, использовать ее именно, как подзорную трубу, а не как инструмент для поиска магии. Ночная тьма была обильно украшена тусклыми мелкими светлячками — ориентироваться по ним было можно, но рассмотреть что-либо в их свете — увы, нельзя. Внимание привлек белый огонек двигавшийся, как мне показалось, в сторону рейда. Сначала, я не обратил на него большого внимания, но спустя минуту заметил, что он действительно приближается. Направив самолет навстречу ночному гостю, я отметил на планшете основные азимуты, чтобы не потерять направление на яхту, которая по-прежнему стояла без огней.

Огонек двигался быстро. Когда он уже отделился, обособился от общего роя светлячков, то вдруг мигнул и погас, как будто его и не было. Носиться над водой в полной темноте, стараясь найти маленькое быстроходное судно, которое, явно, не желает быть обнаруженным, было глупейшим занятием — я развернул машину и направился обратно.

За окном ничего не было, только темнота, украшенная сверху редкими, пробивающимися между облаков звездами. Вроде бы я шел к яхте, но самого судна видно не было. Слева и чуть подальше справа виднелись огоньки соседей — и все. Опять надо хвататься за трубу и, управляясь с ней одной рукой, пытаться найти знакомое пятнышко привода. Я подумал, что надо бы сделать что-то, вроде приборов магического видения — надел на голову и свободен. Откуда-то появилось чувство усталости, что было странно при том возбуждении, которое до сих пор не покидало меня.

Почти подо мной промелькнуло пятно — немного в сторону, и я был улетел в море, миновав цель. Откинув на соседнее сиденье трубу, я снова оказался почти беспомощным — силуэт судна в полной темноте сквозь самодельное остекление найти было невозможно. Светился экран планшета, по кабине гулял ветер, за спиной лежал Виутих, а за бортом болтался сброшенный канат. Я развернул машину носом к берегу и к полноте мироздания добавились далекие огоньки Саутрима. Ладно, будем приспосабливаться к ситуации. Ориентируясь только на показания альтиметра, который в данной ситуации почти ничем помочь не мог — по моим оценкам, его точность не превышала десятка метров, я начал медленно опускать машину, прислушиваясь к звукам из открытого дверного проема. Ветер, тихий плеск — кажется канат коснулся воды. К счастью, дальше рисковать не пришлось — полоску далеких огоньков заслонил темный силуэт надстройки, обнаружившейся сильно в стороне от того места, где я ожидал его увидеть. Зажгли бы, что ли, хотя бы один огонь, хотя бы с моей стороны. Глаза лезли на лоб, в диком напряжении пытаясь рассмотреть недоступное.

Стараясь делать все как можно медленнее и аккуратнее, я направил машину в сторону яхты. Использовать трубу в этой ситуации я даже и не пытался — на такой малой высоте в любой момент можно было оказаться в воде. Самолет был моим самым ценным творением в этом мире и мысль разбить его пугала почти также сильно, как страх потерять Ану.

Темнота на месте надстройки ширилась и расползалась. Метров за двадцать я постарался вывесить самолет в воздухе, но это оказалось практически невозможно — к дрейфу от ветра добавился эффект якоря от опустившегося в воду конца, болтающегося за бортом каната. Машину то тащило в сторону, то разворачивало на месте, тьма надстройки то надвигалась, то таяла во тьме. Я не знал, что делать. Как дать о себе знать? Погудеть в клаксон? К тому же от напряжения начали ныть мышцы шеи и предплечий — долго я так точно не выдержу.

К моему громадному облегчению на яхте меня заметили, прямо напротив меня засветился шарик света и, как в кино, на фоне белой стены рубки обрисовалась знакомая изящная фигура девушки. Она что-то прокричала, я даже слышал ее голос, но ничего разобрать не мог. Сообразив, что самолет болтается относительно стабильно, описывая сложные фигуры вокруг средней точки в пространстве, я рискнул и, слегка развернув его бортом к судну, пробрался к дверному проему.

— Иди на нашу крышу! Я пришлю человека! — отчетливо донеслись слова Аны.

— Понял! Сюда идет лодка без огней! Уходите!

— Мы уже снимаемся! Вы как там?!

Я съежился, как будто меня окатили холодной водой. Самолет начал смещаться назад от яхты и слегка набирать высоту.

— Виутих погиб!

— Что?!

— Виутих погиб! — почему-то я не смог прокричать эти слова в полную силу. Но кажется Ана расслышала меня. Она замолчала. Еще несколько мгновений я смотрел на нее, а затем поспешил за рычаги — самолет вырвал канат из объятий моря и закрутившись по ветру стал набирать высоту.