Излом

Из глубины помещения вместо темнокожего торговца появился здоровенный, что-то жующий мордоворот, оглядел безразличным взглядом очередь, выделил меня среди других, и махнул приглашающе рукой — заходи. Я протиснулся за стойку под любопытными взглядами оживившейся очереди и направился вслед широченной спине мордоворота. Мимо с безразличным видом молча проскочил темный человек, спеша обслужить вонючего посыльного.

Мы прошли дверь и оказались в широком и длинном тоннеле, заставленном стеллажами с металлом и древесиной. Рядом с выходом, горой подпирающей невысокий потолок, громоздились здоровенные мешки, ароматно пахнущие чем-то сладким. Обогнув эту гору, здоровяк махнул рукой на дверь в стене, сам оставшись подпирать основание мешочного холма. Я потянул за ручку, оглянувшись на мордоворота, тот остался на месте, ожидая когда я скроюсь внутри.

Длинный узкий коридор с серией закрытых дверей вдоль одной стороны, пара магических, довольно ярких светильников, знакомая окраска стен — до плеча. Ближайшая дверь была открыта и, заглянув в нее, я обнаружил сидящую за столом молодую женщину и, в глубине комнаты, спину толстяка, ковырявшегося в огромном шкафу, тянувшемся вдоль стены. В отличии от магазина здесь было прохладно и комфортно, приятно пахло каким-то благовонием.

Женщина подняла голову от большущей книги, в которую что-то заносила под диктовку толстой спины, кивнула мне и позвала последнюю:

— Господин Раунди!

Спина крутанулась вдоль оси, на меня уставились два очень цепких светлых глаза — никогда еще на Мау не встречал серых глаз. Физиономия вокруг этих буркал, говорила об удавшейся жизни. Гладкие, полные здоровья и регулярного вкусного питания черты лица незнакомца, были в остальном довольно обычными для уроженцев долины Дона — Мау. Волосы, в контраст с его глазами, были стандартно черными и прямыми. Тот немного помолчал разглядывая меня, и махнул рукой:

— Заходи, что там у тебя?

До того я стоял в дверном проеме, подпирая косяк.

— Здравствуйте! — я вошел в небольшую комнату.

Господин Раунди выдвинулся мне навстречу:

— У меня мало времени! Показывай, что приволок.

— Подарок. — не тратя времени на слова, я положил на угол стола мешочек, в который загодя отложил грамм двести трофейной пастилы.

Толстяк нахмурился, взял довольно живо мешочек, не церемонясь вытряхнул его содержимое на стол и тут же принялся распечатывать один из брусков. Отломив крошечный кусочек, понюхал, бросил его в рот и прикрыв глаза, причмокнул:

— Отлично! — как будто и не слышав моих слов, он назвал цену — как по мне, так более чем достойную.

— Это не на продажу. Это подарок. — повторил я.

Господин Раунди уставился на меня, как будто только сейчас услышал:

— Не понял. Подарок? С какого перепугу? Ты кто?

— Меня зовут Илия. Я из семьи Садух.

Толстяк приподнял бровь, его лицо выражало недоумение:

— И что? Какая мне разница, как тебя зовут?

— Я из Облачного края.

Незнакомец, чье имя мне ничего не говорило, слегка нахмурившись смотрел на меня.

— Я за Осмаром. — пискнула женщина и выскочила из комнаты.

— Погуляй пока! — господин Раунди крикнул ей вслед и вновь обратил на меня свой рентгеновский аппарат, — То, что ты из таких далеких краев — конечно любопытно, но ничего не значит.

Его лицо красноречиво требовало объяснений, но я не собирался этого делать:

— Господин Раунди, если кто-то из ваших знакомых случайно знает, что это значит, то завтра, когда я вернусь — сообщите мне об этом. Если нет, то не беспокойтесь, а эту пастилу примите, как знак сожаления, что заставил потратить на меня время. — я широко улыбнулся, — Если вы не против, то пусть меня проводят.

Толстяк задумался, вновь остро взглянул на меня:

— К чему тратить время? Может, вы просто объяснитесь, что вы хотите?

— Я сожалею, но мы с вами не знакомы. Я бы предпочел разговаривать с кем-то, кто знает мою семью. Извините.

Толстяк, видимо, что-то сообразил, кивнул:

— Пойдемте, я вас провожу.

Мы вышли во все тот-же ароматный коридор. Мордоворот был тут же, вскочив с тюка, как только появился господин Раунди.

— Проводи уважаемого господина. — бросил толстяк охраннику.

Мы раскланялись и я покинул склад на этот раз не через магазинчик, а через главные ворота — благо, как раз в этот момент туда загоняли длинную телегу, запряженную могучими рогатыми волами.

Прибой сверкал стеклянными боками под слепящим светом солнца, я сидел на границе тени от прибрежного леса и широким песчаным пляжем красноватого песка. Редкие мазки ярких белых крохотных облаков висели недосягаемо высоко в темно-синем небе, которое бывает такого насыщенного цвета только над морем. Немного в стороне играла с волнами стайка малышни, и их пронзительные крики заменяли здесь гвалт чаек, которых на этой планете не было по определению. Как всегда в таких местах в голову лезли банальности про рай, отвлекая от совсем не райских мыслей.