Измена

И, преисполнившись гордости за свои "славные мысли", Славомысл важно покивал в лицо потрясённому до протрезвления собеседнику.

Так что я, типа, готов к неприятностям и возмущению шир.нар.масс. Разница в том, что мне в Мологе от местных ничего не надо было. А здесь нужна помощь в важном деле. Поэтому отвечаем чисто... правдиво. Я бы даже сказал: истину глаголю. А как иначе? - Богородица же ж! Мне же ж лично! Лжу заборонила!

-- А будет с вами как Господь соизволит. В неизбывной милости своей всеобъемлющей. Божий промысел - от сотворения мира. С оттудова ещё судьба твоя Провидением установлена. И ни я, ни Государь противу господней воли - никогда!

И истово перекрестился на образа.

Боярин на мою отповедь с ласковой улыбкой на лице яростно закрутил головой. Я ж чистую правду сказал! Ну и куда ты теперь? Противу Священного Писания попрёшь?

Кандальник рядом тянется за огурчиком солёным в миску перед нами. И я вижу, что у него под обшлагом кафтана белая тряпица на запястье замотана. Вроде бинта, как бывает при растяжении. Но вот для этого конкретного человека, с его личной историей...

Перехватываю его руку, разглядываю. Он, не сразу сообразив, резко выдёргивает руку, спускает обшлага пониже. Сидит злой, покрасневший. После вздёргивает нос, нагло и озлобленно смотрит на меня.

А застолье всё замерло. Чего-то я не то сделал? Обидел? И князя, и господу? Судя по тому, как шорохнулся Курт в углу - серьёзно обидел. И вот сейчас они все, униженные и оскорблённые, обиженные и ущемлённые, вскипят своими возмущёнными разумами. Или у кого что есть.

Бить будут? - Если будут, то не бить, а убивать.

***

Однажды великий русский писатель Ф.М. Достоевский, пребываючи уже в зените славности, популярности и олимпнутости, в смысле: на Олимпе отечественной словесности, был приглашён на светский раут. Где обратилась к нему некая дама с давно назревшим у неё вопросом. Такая же. В смысле: светская.

-- А вот правду ль говорят, что вы в каторге бывали, в кандалах хаживали?

-- Правда.

-- Не верю! Будучи совершеннейшей поклонницей вашего гениального таланта, не могу и вообразить, чтобы столь милейший и добрейший сочинитель мог пребывать посреди зловоннейших отбросов нашего общества.

Тогда наш руссо-олимпиец, будучи крайне раздражён навязчивостью и беспардонностью означенной дамы, совершил совершенно непристойный и, позволю себе сказать, аморальный жест. Нет, это не то, что вы сделали бы на его месте.

Наш, знаете ли, душевед и людолюб, задрал штанины с кальсонинами и спустил... Нет, вы снова ошиблись - носки. Явив обществу столь интимное зрелище, что многие из присутствовавших дам немедленно потребовали себе нюхательной соли: шрамы от ножных кандалов на лодыжках.

Дама - ахнула, общество - содрогнулась, гений - оправился и выпил.

Времена были буколические. Литераторов пускали на светские рауты даже в носках и нижнем белье.

Нынче... Где вы видели кальсоны на сочинителе? А кандалы? А дам?

***

Брячислав Василькович - единственный из известных мне русских князей, которого держали в кандалах.

Князей убивают. Как Бориса и Глеба. Сажают в поруб. Как Всеслава "Чародея" или Судислава Псковского. Ослепляют. Как Василько Теребовльского. Но никогда не "забивают в кандалы".

Не так. Такое случалось несколько раз. При захвате и транспортировке. Кратковременное ограничение свободы при перемещении. Так действуют и в 21 в.: заключённого вводят в зал суда в наручниках и, поместив на скамью подсудимых, наручники снимают. Или наоборот, приводят в камеру и снимают браслеты. Но постоянно, месяцами - в кандалах не держат.

Полный гарнитур из 4-6 колец (бывают шейное и поясное кольца) с цепями между ними - крайнее унижение. Низведение до состояния раба, скотины, быдла. Ты - в моей воле. Ты безволен, бессилен, беспомощен. Ничтожество. Которое даже убить... лень. Жри, что дают, сиди где велят.

В истории "Чародея" есть странный пассаж.

Противники, Ярославичи, сунули его в Киевский поруб. Тут их побили половцы на Альте. Народ Киевский требует от Ярославича оружия.

-- А не то поставим князем Чародея!

Кто-то из дружины советует:

-- Надо подманить Чародея к окошку едой. И ткнуть его через окошко копьём.

Т.е. "Чародей" не был прикован к стене. Обладал свободой перемещения по достаточно обширному помещению. Так, что просто пустить стрелу, как сделали воеводы Мономаха половецкому хану Илтарю в бане, не получается.

Войти внутрь охрана не рисковала. Почему? - Так он же "Чародей"! С наузой на маковке.

Говоря о Порогах, Константин Багрянородный сообщает: русы гонят толпы закованных рабов. Т.е. кандалы на "Святой Руси" - давно и хорошо известное приспособление. Археология русского Причудья показывает в одномоментно вымерших усадьбах 10 в. множество скелетов с бронзовым браслетом на запястье - аналог рабского ошейника в других местах-эпохах.