Измена мужа. После (СИ)

— Стажерка, — со вздохом комментирует женщина, безошибочно определив причину моего ступора. — Их в этом году много понабрали. Как по мне, совершенно бесполезные экземпляры. Напокупают себе дипломов, а потом на работе ни бе ни ме ни кукареку, — она легонько касается моего локтя. — Пойдемте, Алина Андреевна, мой кабинет дальше по коридору.

Дина Александровна продолжает путь, и я, с трудом переставляя ватные ноги, двигаюсь следом.

Нет, я не понимаю! Я просто не понимаю! Что Дима вообще творит? Заигрывать с подчиненными прямо в офисе — это не просто пошло, это верх непрофессионализма! О чем он только думает?!

Глава 20

Когда мы заходим в небольшое, но довольно уютное помещение, Дина Александровна плотно закрывает дверь и садится за стол. Я же, по-прежнему пребывая в прострации, переминаюсь с ноги на ногу и тщетно пытаюсь собраться с мыслями.

— Видели? — интересуется спокойно.

— Что? — вскидываю на нее вопросительный взгляд.

— Дмитрия Эдуардовича в компании очередной короткой юбки.

На секунду замираю, стремясь отыскать в лице Дины Александровны хотя бы намек на то, что она шутит, но женщина абсолютно серьезна. Не улыбается и не ухмыляется. Смотрит пытливо и выжидательно.

— Так значит, проверка документов была лишь предлогом? — внезапно догадываюсь я.

— Разумеется, — она даже не пытается отнекиваться. — Надо же мне было как-то заманить вас на наш этаж. Сами-то вы почти не захаживаете.

К горлу вновь подступает першащий ком, а вдоль позвоночника бежит холодок.

— И какова цель? — спрашиваю севшим от волнения голосом.

— Алина Андреевна, можно начистоту? — я заторможенно киваю, и Дина Александровна продолжает. — Вы мне нравитесь. Видно, что вы хорошая и честная женщина. А супруг ваш, да простит меня Господь за злословие, беспринципный говнюк. Нет, вы не подумайте, начальник он неплохой, но вот по отношению к вам поступает гадко.

— Вам что-то известно? — сердце болезненно сжимается от унижения.

— Много чего. Если хотите, могу в красках рассказать, но что-то мне подсказывает, что вы не хотите, — проходится по мне изучающим взглядом. — Да вы сядьте, Алина Андреевна сядьте, — указывает на стул. — А то побледнели как мел. Водички будете?

— Нет, спасибо, — мотаю головой, но на стул все же опускаюсь.

— Я вам раньше ничего не говорила, потому как не мое это дело. Но недавно мне птичка на хвосте принесла, что у вас с Дмитрием Эдуардовичем вроде как разлад случился. Что он вам цветы дарит, прощения вымаливает… И вот тут уж я промолчать не смогла.

— Почему?..

— Потому что нельзя вам его прощать, — отвечает просто. — Вы думаете, он только с этой безмозглой Ясминой по углам зажимается? Думаете, один раз оступился и больше ни-ни?

Я молчу, затравленно вжимаясь в спинку стула. Мне нечего сказать. Меня будто гранитной плитой придавило. Ни вдоха, ни выдоха сделать не могу.

— То, что мы сейчас с вами видели, — это лишь верхушка айсберга, Алина Андреевна, — женщина поджимает губы. — Знаете Людочку из проектного? Высокую такую, грудастую? Так вот, Дмитрий Александрович ее на прошлое восьмое марта в Питер в какой-то дорогущий отель возил. Она потом всему отделу их совместными фотографиями хвасталась. Удивительно, как до вас не дошло.

Перед глазами плывет, в груди начинает неприятно печь. Я хорошо помню прошлое восьмое марта. Дима не смог приехать домой, потому что был вынужден сопровождать очередного инвестора в деловой поездке. Неужели тем самым «инвестором» была Людочка из проектного?

Боже мой… Какой кошмар! Да такая дичь даже в голове не укладывается!

Тесно я с этой Людочкой никогда не общалась, но при встрече мы обычно здороваемся. Она мило мне улыбается и порой отвешивает комплименты. Вот же гадюка двуличная!

— А Волкову Инессу Викторовну помните? Бывшая начальница юротдела, — продолжает Дина Александровна. — Уволилась в том году.

— Господи, — тру виски, ощущая нарастающую головную боль. — У Димы что, и с ней роман был?

— Наверняка ничего утверждать не буду, но раньше она частенько захаживала к нам на этаж и проводила много времени в кабинете Дмитрия Эдуардовича.

Мне так мерзко, что хочется заткнуть уши. Или отключиться. Или отмотать время назад, в тот день, когда я впервые повстречала мужа, и бежать от него без оглядки. Ведь сейчас мне уже ясно, что он вовсе не тот, за кого выдавал себя все эти годы.

Ясмина — не ошибка, не разовая интрижка и не единичное помутнение. Она — лишь одна из многих в бесконечной веренице любовниц моего неверного мужа.

Как я могла быть настолько слепой? Как же не замечала очевидного? Можно, конечно, допустить, что Дима хороший актер, но, скорее всего, дело во мне. Я сама придумала образ идеального мужа и свято уверовала в него, напрочь отключив критическое мышление.

Задерживается на работе? Так у него же много обязанностей.

Не может приехать на праздник? Не беда. Он же деньги зарабатывает.

Принес домой рубашку со следом красной помады? Так это ж об него в лифте случайно обтерлись.

Дима кормил меня нелепыми байками, а я, как наивная дурочка, не подвергала сомнению его слова. Ведь идеальный муж врать не станет.