Измена по контракту (СИ)

— Влад, не ходи! — горестно вскрикивает Вася и тоже поднимается.

Этого ещё не хватало! Побежит за нами и будет останавливать?

— Да ладно тебе, Василиса, — урезонивает её Роман Анатольевич и тянет за руку. Он благодушен, немного пьян и не хочет, чтобы кто-то портил ему настроение. — Сядь, выпей пива. Пусть люди поплескаются пятнадцать минут, а мы присмотрим за ними с берега.

В том, что он будет за мной наблюдать, я не сомневаюсь. Я ему с самого начала понравилась. То есть не я, а моя грудь. Вася раздражённо пыхтит, но усаживается на место.

Кто-то из девчонок добавляет громкость музыки. Она перекрывает и шум волн, и крики чаек.

Мы с Владом подходим к кромке прибоя и синхронно шагаем в воду. Ай! Она холоднее, чем я думала! Дно упругое, песчаное, вдоль и поперёк исчёрканное спиральными следами моллюсков. Вода чистая и прозрачная, как стёклышко.

— Пойдём, — зову я Влада.

Он закатывает штанины и идёт за мной. Всё вокруг нереальное, словно во сне, — и море, и мы, и сама ситуация.

Мелководье никак не кончается. Мы отошли от берега на сотню метров, но воды чуть выше колена. Солнце играет на мелкой ряби, ветер треплет мои распустившиеся волосы, Влад улыбается.

— Чего ты смеёшься? — спрашиваю я.

— Здесь нет места, где можно искупаться. Разве что лечь на дно.

Издевается.

— Ложись, — приказываю я.

— Что? — переспрашивает он.

— Что слышал.

Он раскидывает руки и падает спиной в воду, поднимая тучи брызг. Я взвизгиваю и бросаюсь его спасать. Он абсолютно мокрый, включая панаму. Я не ожидала, что он рухнет в море, как подкошенный. Поднимаю его, держу за плечи. Полы рубахи разъехались, по голой груди струится вода, обтекая крошечные соски, похожие на твёрдые горошины розового перца. Я заботливо прикрываю их влажной тканью. Я не хочу, чтобы эта кожа покраснела от солнечных ожогов.

Я хочу её целовать.

— Зачем ты упал?

— Ты же попросила.

— Ты теперь делаешь всё, что я попрошу?

— Почему бы и нет? — он пожимает плечами.

— Ты меня хочешь? — спрашиваю я, млея от его близости.

У нас уже был подобный разговор несколько дней назад, когда мы ездили к Степашиным с проектом СПА-комплекса. Я тогда призналась, что не против с ним переспать, а он поблагодарил за честность и сказал, что секс со мной его не интересует. Я обозвала его «хамлом», а он убежал в лесочек продышаться. Теперь-то я понимаю, что он пытался совладать с чувствами, которые я в нём пробуждала своим агрессивно-доминантным поведением. Но сейчас всё иначе, он больше не убегает от меня. Он мой.

— Да. Очень. Я с самого начала тебя хотел.

Он ласкает меня глазами. От этого горячего мужского взгляда пальцы на ногах зарываются в песок. Интересно, можно его поцеловать? Или садисты не целуют? Я совсем запуталась. Я не садистка, просто притворяюсь. Я плохо знаю правила этой игры. А вот он — прекрасно.

— Только это ничего не меняет, Яна, — говорит Влад. — Я женат и не планирую изменять жене.

Твою ж дивизию! А я именно это и планирую!

М-да, не настолько он мой, как мне казалось. Меня накрывает разочарованием и досадой — такими нестерпимо острыми, что я с трудом удерживаюсь от рукоприкладства. Так бы и зарядила ему пощёчину! Две! Три — за мои растоптанные надежды поиметь сегодня классный секс.

Стоп.

Стоп.

Может, именно этого он и добивается? Получить от меня по максимуму оскорблений и побоев, чтобы воссоздать ситуацию из прошлого, которая так сильно его триггерит? Возможно, он специально нарывается. Он же чёртов мазохист! Он нарочно будет меня злить и провоцировать, чтобы я сорвалась на нём.

Я смотрю ему в глаза. У него даже ресницы мокрые, и в этом виде кажутся ещё длиннее.

Вот как его ударить? Меня швыряет от нежности к грубости, как игрушечный кораблик в шторм. Я всё отчётливей понимаю, что мне придётся его изнасиловать, никакой ночи любви по обоюдному согласию не будет. Он упрямый. И он хочет, чтобы я причинила ему боль. Настоящую боль. Я должна буду его ударить, чтобы получить то, что мне нужно.

— Ты ничего не решаешь, Влад, — говорю я, стараясь звучать поубедительней. — Всё будет так, как я хочу.

Он молчит. Беззастенчиво разглядывает мои соски, выпирающие через тонкую розовую ткань купальника.

— Иди на берег, переоденься в сухое и закажи чаю с мёдом, — командую я.

Он делает что велено, а я повторяю его недавний поступок. Раскидываю руки и падаю в холодное море. С ним работали четыре психолога, но прогресса не добились. После меня ему может понадобиться… психиатр? И мне, скорее всего, тоже.

***

Вечером мы усаживаемся на веранде. Жара спадает, мне даже зябко из-за ветра с моря. Девушки сервируют закуски, Роман Анатольевич приносит бутылки с более крепкими напитками, чем пиво и вино, а Влад находит в коттедже радиоприёмник и настраивает на танцевальную радиостанцию. Оставляет на веранде и уходит в дом. Официант привозит тележку с нашим ужином — жареной треской.

— Рыбаки поймали её сегодня ночью, — сообщает он.

— Ура, наша любимая тресочка! — радуются девушки. — В прошлом году она была у вас обалденной! И в позапрошлом тоже! Нигде такой не купить!

— Потому что сами ловим.