Измена. Закрывая гештальты (СИ)

'Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною,

С майским утром, с тихим садом, с гибкою рябиною,

С вишнею, черёмухой,

Даль мою туманную —

Самую далёкую, самую желанную…'

Алексей Фатьянов «Три года ты мне снилась»

Тяжело вздохнув, как и любая тревожная мать, огляделась и уточнила:

— Наши планы на сегодня?

— О, любимая, ты меня балуешь, — Глеб расплылся в широкой улыбке, чмокнул меня в нос и вежливо поправил, — «Наши планы на выходные» ты хотела сказать, правда?

Что тут возражать, если мне всю ночь сценарии с зашкаливающим цензом снились и срочно нужно к ноуту — записать, пока не забыла?

— Поехали собираться. Времени в обрез, — подхватил меня за руку и повел к машине.

Утро было субботнее и все еще достаточно раннее, поэтому добрались до дома быстро.

— У тебя на сборы примерно полчаса, жди меня, медовая. Я мигом, — пробормотал в шею Глеб, прикусил мочку уха и скрылся в своем обиталище, а я поехала на лифте вся такая, фырчащая и шкворчащая.

Кто удивлен, что, мельком глянув в неразобранную сумку, с которой ездила на Валдай, я метнулась к компьютеру? Там же такой огонь-пожар, понимать надо.

Ну, время, отведенное мне на сборы как-то слишком быстро закончилось, просто безжалостно оборвав мне кульминационную сцену сдвоенного героического фейерверка звонком в дверь.

Обидно.

Ладно, потом допишу, в перерывах, так сказать.

Кстати, может, этот пылкий вьюнош еще пару сцен мне для вдохновения организует?

— Милая, — промурчал в прихожей на ухо Глеб, бросив взгляд на часы, — у нас как раз есть еще немножко времени…

И уволок меня на кухню.

Что могу сказать в итоге?

Скромный подоконник шириной сорок сантиметров вполне годится для того, чтобы молодой и активный мужчина продемонстрировал, как он по тебе соскучился за прошедшую ночь.

И сцена в романе шикарная будет, точно говорю. У меня сейчас столько вдохновения в организме плещется.

А когда я вышла из душа и переоделась в пляжный брючный костюм с туникой, этот полный сюрпризов молодой человек вдруг заявил:

— Никаких планшетов, ноутов и всего такого прочего. У нас с тобой романтический уикенд. Берешь с собой только телефон, чтобы быть на связи с детьми. Все. Возражения не принимаются. Ты же моя пленница, не забыла?

Я сначала поржала, а потом очень круглыми глазами следила, как он вынул из моей сумки все гаджеты, оставив лишь зарядку для смартфона.

Все серьезно.

Алоэ, а писать-то я как буду? А как же мое вдохновение? Даром пропадет?

Еще раз убедилась в продуманности некоторых, когда за нами прибыло такси.

Неожиданно, но довезло оно нас до пристани, куда минут через пять, после нашего приезда, пришвартовался очень и очень стильный, модный, сияющий и вместительный катер.

Да, а сюрпризы Глеба-то все множатся.

Очень скромный простой парень, хм.

Когда мы поднялись на борт, мне представили двух очень похожих друг на друга владельцев сего навороченного плавсредства:

— Алекс и Миха — друзья детства.

— О, какая королевишна у нас в гостях, — начал, кажется, Алекс, а Миха подхватил:

— То тебя годами не видим, Ветер, то у тебя огонь-пожар и всем срочно быть как штык. Ты бы определился уже.

Надо же, как любопытно.

— Да я-то как раз очень даже определился. Окончательно. А вы не так чтобы были сильно заняты. Потерпите, — усмехнулся Глеб, обнимая меня, выразительно зыркнув в сторону Алекса.

Братья хмыкнули хором, переглянулись, поржали, а после ударили с другом детства по рукам и разошлись в разных направлениях, предварительно махнув нам в сторону кормы:

— Игристое там, отдыхайте, наслаждайтесь, чувствуйте себя как дома. Курс на базу.

— А что за база, — уточнила у Глеба через некоторое время, уже успев устроиться на скамейке и глотнуть вполне приличной кавы брют из настоящей стеклянной шампанки-флюте[1].

— Сюрприз тебе будет, медовая, — он чмокнул меня в кончик носа, потом в скулу, после — в лоб.

А затем прижал к себе и поцеловал так, как мне больше всего нравилось: до падающих звезд, мурашек кругом и искр в глазах.

И это, конечно, было сделано совсем не для того, что бы отвлечь меня от созерцания дефилирующих мимо красоток в откровенных купальных костюмах.

Хмыкнула про себя. В голове выстроились одновременно несколько классических сюжетных линий. Таких, с тэгом: «очень больно, эмоционально и откровенно».

А потом, закутавшись в поданный Глебом плед и приняв еще успокоительного, как-то расслабилась: мужчина, что привел меня сюда, смотрел на меня, заботился обо мне, говорил со мной. Так какое мне дело до молоденьких девиц, что из кожи вон лезут, дабы привлечь к себе внимание?

Я, кстати, ничего не сделала, а привлекла.

Ну, прикиньте, так бывает.

Облокотившись на предоставленную для этих целей надежную, широкую грудь замечательного тренера, сумасшедшего байкера, очень простого парня и сногсшибательного любовника, улыбнулась особо резвым.