Измена. Закрывая гештальты (СИ)

К ужину прибыла довольная Лера, обещала после возвращения из Петербурга, к концу следующей недели нас удивить. Мне аж поплохело, но ребенок был благодушен:

— Мам, это хороший сюрприз, правда.

Хотелось бы верить, но чуялся подвох.

И в целом не зря…

Глава 58 Любить? Убить?

'Но я не плачу и не рыдаю,

Хотя не знаю, где найду, где потеряю,

И очень может быть, что на свою беду

Я потеряю больше, чем найду…'

Ю. Ким «Белеет мой парус»

Вечер прошел уютно.

Лера с Глебом обсудили успехи Кости, планы по выполнению нормативов, требования к участникам различных грантов и стимулирующих программ.

Дочь рассказывала о перспективах своей магистерской и любопытных курсах в Университетах Беларуси, Казахстана, Киргизии, Китая и Индии.

Я слушала внимательно, но с ужасом в душе.

Потому что надо быть по уши деревянным, чтобы не понять: ребенок намылился за границу.

— Радость моя, какая там продолжительность-то у этих программ?

Глеб обнял меня сразу, когда я оторвалась от планшета и очень тихим голосом задала свой вопрос. А я только тогда поняла — меня бьет мелкая дрожь. Вот что хорошее воображение с тревожными матерями делает, да.

В руках и на груди этого пышущего жаром источника радости и покоя было хорошо, но увы, даже его мощности не хватило, чтобы тихо вынести откровение Леры:

— В целом, там, конечно, годичные программы. Но есть и по семестрам, а в Витебске такой шикарный курс, на полтора года. Прямо очень мне в тему, мам!

— И ты, естественно, туда и намылилась, — изо всех сил старалась не рычать.

Получилось. Я зашипела.

Дочь удивленно на меня уставилась, а Глеб принялся наглаживать и растирать мои почему-то ледяные руки.

— Мам, а измерь-ка давление, — предложила совершенно спокойная Валерия Романовна и протянула тонометр.

Налила чай и принесла несессер с таблетками.

Вот что с этим делать?

Вдохнула, выдохнула, а на ухо в это время тихонько сопели и шептали:

— Она выросла. Сама решает, как и где страдать ей будет комфортнее. Ты все понимаешь. Тревожиться — нормально, но это ее жизнь. Дочь у тебя очень ответственная, а телефон, самолет, видео-конференц-связь и прочее никто не отменял.

— Да, мам, послушай, что тебе адекватный человек говорит, если моему мнению ты не доверяешь… — забурчала Лера, поставив на стол чайные пары и всякую сопровождающую мелочь.

Выбралась из уютных объятий и пошла обниматься с фырчащим ребенком:

— Дело совершенно не в тебе и совсем не в доверии. Ты же знаешь, что я всегда и во всем за тебя, но здесь я хотя бы могла быть рядом, поддержать, помочь… а там?

Моя взрослая, сознательная и очень умная, но такая маленькая для меня, дочь обняться согласилась.

— Я буду ежедневно отчитываться, да и тебе здесь теперь совсем некогда скучать. А там — время быстро пролетит, не заметишь. И вообще — еще не ясно, сложится или нет.

Ну, глупо было бы уповать, что не сложится, правда же?

Довольные друг другом дальше мы пили чай и болтали, неожиданно, об интересных исторических местах Новгорода. Глеб солировал, Лера подпевала, и как-то незаметно они набросали список: «обязательно к просмотру».

Я не возражала, так как прогулки и экскурсии любила, компания собралась замечательная, да и просто — было хорошо. Пока я не взглянула на часы и не уточнила:

— Как вы думаете, половина одиннадцатого, а от Кости ни письма, ни грамотки — это нормально?

Естественно, все встряхнулись.

Лера набирала брата, Глеб вспоминал, как выглядели девчонки, а я поступила ужасно непедагогично: пошла к сыну в комнату.

Через десять минут стало ясно следующее: телефон Кости отключен, а трекер показывает, что они зашли в ближайшую к спорткомплексу лесополосу больше трех часов назад и связь исчезла почти сразу.

Никаких опознавательных отрывков, пометок или контактов на открытых поверхностях в комнате не обнаружилось.

Ой-ой-ой.

Что испытывает мать, когда понимает: ее ребенок пропал?

Ужас, останавливающий дыхание. Панику, закладывающую уши. Ступор, практически, паралич всего.

Кто как, конечно, такое переносит. Я только про себя теперь могу сказать точно.

И еще про современный мир, который очень и очень нас расслабил: я не знала — с кем мой сын ушел гулять, потому что он всегда с телефоном и обычно отзывается сразу.

Что там за девицы? Какого черта их в лес понесло гулять?

И другие такие же глупые и неактуальные вопросы кружились в голове.

Кто был молодец?

Глеб.

И Лера чуть-чуть тоже.

— Кир, Кот у нас загулял. Как после трени ушел бродить с девчонками, так и нет… — услышала я сквозь шум в ушах и аромат корвалола.

— Мам, давай к участковому. Вот адрес. Иди, пока Глеб Максимович всех сокомандников обзванивает. Я сейчас в «Лизу Алерт [1]» позвоню. Давай, пей вот, да иди.

Ну, я выпила. И пошла.

Ступор.

Вакуум в голове.

Как сомнамбула бреду вперед.

На дорожке у первого подъезда меня догоняет все еще разговаривающий по телефону Глеб, подхватывает под руку и разворачивает в нужном направлении.

Я шла, почему-то не туда.