Изменить себя

- Для этого совершенно не обязательно мешать мне спать. Как вы думаете, что вообще можно подумать, если видишь ночью в своей спальне, да как бы не у себя в постели чужого человека?

- Это же не мужчины, - с негодованием произнесла госпожа Матильда.

- Ну и что? - пожала я плечами. – Намерения мужчин, по крайней мере, были бы понятны. А вот отчего ко мне зачастили придворные дамы – хотелось бы узнать. Но сейчас мне нужно умыться и одеться.

- Да, конечно. Умыться. Лобелия, неси воды!

Лобелия – служанка лет тридцати, она всегда носит воду поутру и выносит ночной горшок. Она и принесла полный кувшин воды, даже подогретой. Госпожа Матильда подозвала кого-то из коридора, вошла её подпевала – Изабелла, принесла поднос с мылом, щётками и всякими ухаживающими кремами. Крема эти я обычно игнорировала, потому что, во-первых, не так ещё всё и страшно, а во-вторых, в моей жизни сейчас нет ни лютого холода, ни сильного ветра, ни жаркого солнца. Незачем мазаться. А декоративки не предлагали, видимо, в сказке принцессе красить глаза совершенно незачем. А я бы хоть карандашиком подвела, что ли.

Вообще некоторые дамы постарше красили глаза. И королева красила глаза – подводила тонкой кисточкой, я видела такую у неё на туалетном столике, когда она позвала меня принимать ванну с жабами. И некоторые молодые тоже красятся – например, та рыжая, которую я засекла в дворцовом парке с принцем Тристаном.

За размышлениями я проморгала момент, когда мне велели повернуться к окну и закрыть глаза. И машинально закрыла. И почувствовала, как мне что-то намазывают на лицо.

Ну, держитесь. Если это что-то вредное, я сейчас вам задам!

- Можете одевать принцессу, - милостиво разрешила кому-то госпожа Матильда.

Я открыла глаза и попыталась повернуться к зеркалу, но на меня тут же ловким движением надели кринолин. Потом юбку, и ещё юбку, и платье. И повернули шнуровкой к солнцу – ну правильно, чтобы дырки лучше видно было. А потом посадили на лавку и делали причёску. И посмотреть на себя в зеркало я смогла только уже полностью одетая, и до конца причёсанная.

Я глянула – и заорала не своим голосом.

Потому что из зеркала на меня таращилось страшилище с тёмно-коричневой бугристой кожей. Вся кожа, что видна из платья, была коричневой и в волдырях. И лицо, и шея, и уши, и декольте, и руки. И ещё оно начинало чесаться – кажется, у меня аллергия на эту неведомую фигню.

- Спасите! Помогите! Смерти моей хотят! Убивают! – вопила я.

И надеялась, что слышно меня по всему дворцу. И может быть, немножечко дальше.

15.

Ну вы понимаете, да? У меня больше не было сил вести себя прилично. Я орала, вопила и рыдала. Горючими слезами. Обвиняла Матильду в покушении на убийство, потому что она меня намазала. И Изабеллу в том же, потому что она дала Матильде флакон с этой токсичной дрянью.

И видимо, я орала достаточно громко, потому что известие дошло до короля.

Что же? Король ради разнообразия проявил себя как король. Распорядился выгнать со службы с позором обеих почтенных дам, и пригласить ко мне своего лекаря. Потому что принцессу нужно спасти!

Это в нашей жизни бороться с проявлениями аллергии сложно, но можно. Подбираются препараты и всё такое. Я аллергик со стажем, у меня непереносимость тополиного пуха и кое-какой бытовой химии, я не ем цитрусовые и не пользуюсь духами. И с косметикой очень осторожна. Я не знаю, чего королева намешала в ту штуку, но она подкосила меня знатно.

Я потом уже вспомнила, что по матчасти это должен был быть сок грецкого ореха. И потом он, вроде бы, с Элизы отмылся. Но Элиза была сказочная принцесса, у неё, я думаю, не было аллергии, иначе она бы ту пытку крапивными рубашками просто не пережила бы и тихо померла от анафилактического шока ещё в пещере. И её просто осмеяли и выгнали из дворца… а я лежала и страдала, потому что методы сказочного лечения никак не облегчали моё состояние.

Меня умывали какими-то полезнейшими притираниями, мне давали пить ценнейшие микстуры из не разбери кого, не то из рогов единорога, перетолчённых в серебряной ступке, настоянных на утренней росе, собранной в ночь полнолуния, потом их, наверное, перегнали, как самогонку, а результат выдали мне. А может быть, просто труху какую заварили, или веник, и сказали, что полезно, я не знаю, Толку-то всё одно не было. У меня, по ходу, поднялась температура, и вспухли все те участки кожи, которые намазала эта дура. Я страшно чесалась, ныла, выла и страдала. И тем самым заставляла страдать всех вокруг.

В итоге меня попросту напоили сонным зельем, и я отрубилась наконец. Это оказалось благом для всего дворца, полагаю, потому что король, как мне потом рассказали, самолично приходил справляться о моём здоровье три раза в день, и тоже очень страдал. И, говорят, не пришёл в тот день в тронный зал, отменил все встречи, и с королевой не виделся вовсе. Неужели вот прямо беспокоился за дочь?