Изменник

Кончил свой доклад переводчице, попросил водки, выпил залпом стаканчик и ушел веселый. Вера вышла за ним на улицу, залитую лунным светом, по ночному заливисто и тревожно лаяли собаки, по улице прошел патруль полицейских, где то в лесу, как будто, сонный, проворчал пулемет, Степан засмеялся: «Это наши партизан щупают, в ихней берлоге, не дают им убежать! Теперь не вырвутся… идите в избу, Вера Кузьминична! Ничего не бойтесь… Галанин сам за всем смотрит!» Вернулась, разобрала узел, постелила постели: себе на кровати, для Галанина и Степана на лавках!

* * *

Галанин пришел поздно веселый и озабоченный! Сев на лавку, вздохнул: «Слава Богу, управился! Немцы уже подошли… разместили их по домам… партизаны заперты на их острове, попробовали высунуть нос по той дороге, которую нам указал Савка, получили на орехи и успокоились»… — «Я хотела бы навестить могилу Нины, ведь поэтому я и приехала сюда!» — «Это можно! Кладбище рядом! Пойдемте, я вас провожу! Вы не боитесь мертвых? Это хорошо! Живые люди здесь гораздо страшней мертвых! Только накиньте мой полушубок, ночи здесь еще прохладные!» Помог ей одеть полушубок, вышли на улицу, у крыльца стоял немецкий часовой с автоматом наизготовку, Вера робко улыбнулась: «Прямо война настоящая!» — «Да война и есть… завтра померяемся силами с папашей… кто кого! Идемте, здесь направо… кладбище на самом берегу озера!»

По узкому переулку вышли на берег, перед ними озеро светилось серебряным светом луны над тихой водой… поднявшись на бугор пошли между могилами, Галанин взяв Веру под руку, уверенно провел ее к новым трем крестам, снял фуражку и перекрестился… молча смотрел на Веру, как она положила фиалки на середину могилы обсаженной цветами и неумело перекрестилась, помолчали… Вера украдкой оглянулась и увидела совсем близко от нее странно блестевшие глаза, пожала руку, которая дрожала: «Не горюйте, Алексей Сергеевич, ей сейчас хорошо!» — «Да, ей сейчас хорошо… но тогда… пойдемте, Вера, здесь сыро, смотрите какой туман ползет над озером! Пусть мертвые спят и ждут нас… может быть уже скоро и мы увидимся!»

* * *

Вера торопливо резала хлеб и ветчину, посматривала на дверь: «Что-то Степан не идет!» Галанин улыбнулся: «Он не придет… ушел на разведку! Будем ужинать сами! Вы не боитесь, Вера, быть наедине со мной?» Вера смотрела прямо в насмешливые глаза, пожала плечами: «Конечно, нет! Я ведь знаю, что вы меня не обидите!» — «Правильно! Я не забываю, что вы невеста Вани! Вот, если бы вы были свободная…» — «Все равно… не обидели бы!» — «Вот как! А м. б. вы ошибаетесь!» — «Нет… я знаю…» — «Что?» — «Оба смеялись, Вера хозяйничала, подкладывала Га-ланину ветчины, налила рюмку водки, Галанин ворчал: «Почему мне одному? Я не горький пьяница, без вас пить не буду, наливайте и себе, не ломайтесь, ведь стоит же на столе еще рюмка, Степана нет, пейте вы!»

Заставил таки выпить и закусить, с неудовольствием смотрел на дверь: «Ну, кто там еще? войдите!» Высокий немецкий фельдфебель в очках долго и обстоятельно докладывал. Галанин терпеливо его выслушал: «Хорошо, значит, выступаем в пять, строиться у моего дома. Перед выступлением хорошо накормите солдат и выдайте каждому по стакану водки, не больше. Что бы пьяных я не видел, сам проверю! Идите и отдыхайте!» Когда немец ушел, улыбнулся Вере: «Мешают нашему ужину; вы не находите, Вера, что мы с вами сейчас похожи на мужа и жену!» — «Совершенно ничего похожего нет! Это невозможно! Какая невероятная мысль!» — «Невероятная? ах да, я понимаю! Я слишком стар, а вы совсем еще девочка! и потом я уже женат!» — «Нет, не то! во-первых, вы не женаты больше, я заметила, что вы перестали носить обручальное кольцо, и во-вторых, вы не старый, а совсем как парень молодой!» — «Вот как? Так почему же вам кажется невероятной мысль, что вы могли бы быть моей женой?» — «Потому, что между нами пропасть!» Галанин криво улыбнулся: «Знаю; Не говорите дальше! Ну хорошо! может быть вы и правы! Довольно говорить о невозможном, а теперь идите и ложитесь спать! Уже поздно! Я вижу, что вы устали после этого путешествия с приключениями. Покойной ночи!»