Изменник

Кац улыбаясь писал расписки, а потом, когда обошли всех, у себя дома вместе с Азвилем, проверял и в стопки складывал. К собранным деньгам они приложили свое золото, смеялись и возмущались. Со всей общины они собрали денег на 825 рублей, а Кац один мог выложить 1505, а Азвиль без малого 2000, 1995 рублей. Звонили чистым, золотым звоном, на зубах пробовали, проверяя качество, не было ли фальшивых? Но все было в порядке и поздно ночью подвели окончательный итог: 4325 рублей в золотых царских пяти и десяти рублевках. Сумма, как будто, небольшая, но это были не какие нибудь грязные советские ассигнации, а чистое червонное золото.

Задумчиво смотрели евреи на стол, где аккуратными столбиками лежали золотые монеты. Они думали о том, с каким трудом были скоплены и сохранены эти деньги царского времени… да… это было спокойное золотое время! А теперь, разве же это жизнь? Спасли это богатство от русских, чтобы отдать ни за что немцам. И выхода не было, как будто не было… хотя, если подумать хорошенько… все тщательно взвесить… принять во внимание все обстоятельства, все человеческие слабости, привлечь и уговорить Сару — тогда нужно согласиться, что выход, хотя и узкий, даже широкий… все таки был!

Первым начал говорить об этом выходе Азвиль. Вспомнил довольно ясно всю эту красивую историю об Юдифи и Олоферне! Кац подхватил, обобщил и уточнил. Оба сделали выводы, помогая друг другу: если Юдифи удалось отрубить голову мертвецки пьяному Олоферну и этим спасти свой народ от гибели, то можно и теперь прибегнуть к тому же способу, обойдясь без этих древних ужасов и кровопролитий… времена сейчас совсем иные и вовсе не нужно никого резать, но заставить дрожащего от желания Шульце быть добрее к несчастным евреям… это ведь раз плюнуть… этот план был замечательный, и, если раввин согласится повлиять на Сарочку, не мог не удастся!

* * *

Весь день шел дождь, вечером евреи измученные и грязные вернулись домой и начали, как всегда в последнее время, горько проклинать свою жизнь! Азвиль и Кац, отправив своих жен и детей спать, пошли к раввину. У него еще горел свет. Старый еврей, с пушистой белой бородой, в очках с ермолкой на голове, совсем не похожий на еврея, а скорее на какого нибудь русского ученого, сидел за столом в своем удобном кожаном кресле и читал желтую толстую книгу.

Он не поднял головы, не оглянулся на вошедших и продолжал смотреть в книгу, тихо шевеля тонкими бескровными губами. Так и стояли оба просителя, ждали пока хозяин вернется к жизни и обратит на них внимание, но так и не дождались, начали сами кричать, просить и объяснять. Говорили о том, о чем уже не раз ему говорили, но на этот раз прибавили, что евреи окончательно решили погибать, что необходимо немедленно найти выход, и что этот выход, к счастью, ими найден.

«Собрали все золотые рубли, которые еще у некоторых бережливых людей остались, доложили собственные, всего 4325 рублей, решили дать взятку Шульце этим золотом, сейчас оно в большой цене, да, но потом им в голову пришло другое… прямо удивительно, что эта мысль так поздно к нам пришла и всем пришлось так долго мучиться, а Гольдбергам даже погибнуть и совершенно зря. Гражданин раввин конечно знает об этих двух людях: Юдифи и Олоферне! Как Юдифь вскружила голову этому гою и потом его убила, спасая этим свой народ… так вот… у евреев есть наша гордость и радость, Сара Красникова! Ведь только дурак не видит, что Шульце от нее без ума! И это ведь клад для нас всех, погибающих от голода и непосильного труда. Любовь немца к еврейской девушке! И разве с этим кладом наше паршивое золото соревноваться может? Вот мы и пришли к раввину, старейшему и умнейшему изо всех! Его все всегда уважали и его слушались и Сара тоже. Как скажете, так и сделаем! Прикажете отдать Шульце это проклятое золото — сейчас же сложим его в мешок и завтра утром отнесем. Берите, давитесь только пожалейте. А посоветуете Сарочке повлиять на немца для общего блага — еще лучше! Мы знаем, что она не откажет вам в этой жертве. Ведь ей это будет совсем не трудно, многого ведь нам не нужно! немного больше еды и немного больше работы. Эго ведь совсем мало за такую красивую молодую еврейскую девушку, которая к тому же, если это так уж важно, может себя легко уберечь, как Юдифь с Олоферном, хотя это не совсем ясно и в книге нет точных указаний».