Изменник

— Но ты не можешь оставить меня, — сказал Ном Анор. К нему потихоньку возвращалось самообладание. — Ты не сможешь управлять моим кораллолетом. Он замкнут на меня! Только я могу…

— Может быть, и так, — согласилась она. — Но я сомневаюсь. В конце концов, твой кораллолет — это всего лишь живое существо, а у Джейсена — если ты успел заметить — определено есть дар заводить себе друзей.

— Ты… он… ты спятила! Не будет этого!

— Исполнитель, — сурово произнесла Вержер, призывая его к тишине поворотом светящегося клинка. — Говорила я, что Джейсен Соло украдет твой корабль?

Ном Анор только разинул рот.

— Когда ты привыкнешь, — спросила она, качая головой в притворном расстройстве, — Что все, что я говорю тебе — правда?

* * *

Внезапно танец комкается, ломается, начинает прерываться паузами. Сражаться больше не с кем. Ганнер покачнулся, слабея, теряя сознание из-за яда, проникшего в многочисленные раны. Пол под его ступнями и стены вокруг обагрены его кровью. Он держится прямо только благодаря Силе. Он слышит грохочущую поступь, и вскоре в поле зрения появляется источник этого звука, причина мелкой дрожи, которая сотрясает пол: что-то темное и большое, перебирающее ножками со множеством суставов, небрежно вонзающее когти в попадающиеся на пути трупы йуужань-вонгов. Тело существа защищено широкими роговыми пластинами, и голова медленно поворачивается из стороны в сторону, подобно кабине шагохода AT-AT в режиме выслеживания и уничтожения.

С массивных челюстей капает огненная жидкость. По бокам существа продвигаются воины. «Полагаю, это было неизбежно с самого начала», думает Ганнер в приступе меланхолии. «Рано или поздно плохие парни всегда достают свое супероружие». Все подходит к завершению; он не может противостоять такому чудовищу, да еще сопровождаемому пехотинцами… и все же Сила приберегла для него еще один, последний, ход.

Хоть Сила и не воспринимает ни воинов, ни массивного чудовища, которое они привели, ни коралла, окружающего их, но где-то в глубинах Ганнер чувствует дюракритовый каркас, на котором сформировалась структура Колодца; чувствует, что тоннель был проложен прямо через несущие стены… что дюракрит уже наполовину разрушен, изношен перегрузками, и проседает под невообразимой тяжестью коралла, покрывающего его. Ганнер улыбается. Чудовище с ревом выплевывает сгусток едкой кислоты; при помощи Силы Ганнер поворачивает обломок ворот так, чтобы этот дюрастиловый щит отразил плевок и направил его на стену.

Умирающий коралл, дымясь, немедленно стекает вниз. Обломок ворот начинает распадаться. Воины мечут разрывных жуков, и распадающийся щит, словно в танце, отражает жуков все в ту же стену. Размякший коралл и осколки дюракрита летят во все стороны. Где-то в верху здания рождается громкий стон. Воины вздрагивают и, внезапно испугавшись, поднимают головы. Чудовище издает вой.

Ганнер смеется. С ним Сила, и он снова стал танцором.

Он стал танцем. При помощи Силы он вонзает невидимые каблуки в дюракрит и начинает движение.

* * *

Жизнь не только преподносит сюрпризы, но и сама может быть преподнесена, как сюрприз. Зубы планетного мозга не раздавили Джейсена.

Щупальца не содрали плоть с его костей. И он не провалился в водоем со слизью, захлебываясь в липком свечении. Поблизости не толпились йуужань-вонгские воины, которые могли вытащить его из слизи и пронзить амфижезлами.

Вместо этого, он погрузился в пузырь из воздуха, и щупальца подняли его, словно спящего ребенка, а зубы-мечи скрылись за мягкими губами, которые осторожно коснулись его. Потому что он был планетным мозгом, а планетный мозг был им; и все было всем и чем-то иным. И Джейсену было известно, что можно познавать болезненную необъяснимость вселенной — а это равнозначно тому, чтобы познавать себя — со страхом, ненавистью и отчаянием. Или можно сделать это с любовью. Джейсен сделал свой выбор.

И все равно, он был ошеломлен, поняв, что вселенная тоже любит его.

Где-то на дальнем рубеже бесконечности — и в то же время совсем рядом — Джейсен ощутил водоворот Силы, меж звезд исполняющий сильнейшие аккорды симфонии радости; и одновременно пустота в его груди отозвалась на ярость, боль и жестокость жаркой схватки, и ему открылась еще одна причина, по которой он жив.

Ганнер… Джейсен открылся для ощущений и стал черпать силы из самой вселенной. Щупальца соскользнули с его рук и ног, и воздушный пузырь лопнул. Джейсен коснулся кончиками пальцев кожи планетного мозга: попрощался с другом. Затем Джейсен Соло взвился над поверхностью водоема, словно снаряд из торпедной установки. Он нырнул в гущу сернистого дыма, роняя со светящейся одежды сверкающие капли слизи, похожие на проносящиеся во тьме кометы; пронесся к самому краю водоема, где коралл соприкасался с обнаженным дюрастилом. Он задрал голову, уцепившись взглядом за выдвижной мост, который торчал, словно высунутый язык… высунутый изо рта, плюющегося дымом, алым пламенем и аметистовыми вспышками. И оттуда раздавался человеческий голос. Джейсен не мог разобрать слов, но интонация, с которой они были произнесены, была неподражаема.