Изменник

Приехал Галанин в понедельник под вечер, молчаливый и хмурый. В дороге слушал болтовню Аверьяна, только раз его остановил, напомнил кто он и кто Аверьян. Когда его кучер снова попытался заговорить что-то о Вере, оборвал «Я вам говорил в Луговом и повторяю еще раз! Трепитесь о чем угодно но ни слова ни о Вере Кузьминичне, ни о Холматове. Они мне надоели и вы тоже!» Пришлось опять замолчать и трепаться о другом, так незаметно и приехали. На кухне Шурка бросилась ему на шею и поцеловала в нос, благодарила за подарок и счастливо смеялась. Глядя на нее смеялся и Галанин, подобрел и повеселел: «Ну будет! вижу, что угодил. Я рад за тебя. Твое платье не будет хуже чем платье госпожи Холматовой!» Отпер дверь в спальную, подошел к постели, увидел смятую подушку и простыни, начал сразу кричать: «Это еще что за новости! Ты чего валялась на моей постели? Я тебя проучу?» Шурка тоже удивилась: «Разве помято? И правда. Вера ведь была каждый день без вас, на вашей кровати отдыхала, ей бедной далеко из горуправления два раза в день домой бегать! я ей позволила, не знала что вы серчать будете. Она ведь холостой осталась…»

Удалось наконец ему рассказать всю историю с неудачной свадьбой, промолчала только о болезни Холматова, сказала просто, что Вера заметила, что его не любила, его и прогнала, решила жить одна. Это тоже была правда. Галанин сидел на кровати, наматывал на палец тонкий, как паутина, золотой волос и смотрел в окно. Когда Шурка кончила, успокоился, обернулся и посмотрел внимательно в смеющиеся глаза: «Что тут смешного? Ты глупа как пробка! Застели постель как следует. Я пойду на минутку в канцелярию, а ты накрывай на стол, дура!»

***

Галанин принимал дела от радостного Кирша, которого угощал сигарами. Внимательно просматривал бумаги, внезапно спросил, смотря в угол: «Между прочим… Этот Холматов, я только что узнал, что он куда-то уехал. Каким образом это случилось? Кто ему разрешил бросить работу на электростанции?» Вопрос был щекотливый и Кирш потел, объясняя своему начальству, который не хотел слушать его оправдания: «Все это ерунда. Бондаренко его друг и, конечно, за него просил. Вальтер не был в курсе дела. Ратман-толстовец! Он самого Сталина выпустил бы, попросив его больше не грешить. Все дело в вас. Вы должны были в этом деле руководствоваться, не прекрасными глазами Котляровой, а здравым рассудком, вы допустили крупную служебную ошибку, за которую буду отвечать я. Потому что за него ручался я и об этом поставил вас в известность. Теперь он уехал, воспользовавшись моим отсутствием. А что он будет делать в Минске? Вы уверены, что он не будет нам там вредить? Я не уверен. Хуже, я уверен в противном. Черт бы вас побрал всех! Вас, Котля-рову и Холматова. В другой раз будьте осторожны с этими русскими. Не забудьте, что вы будете комендантом! — «Простите! Если бы я знал…» — «Вы должны все знать и все предвидеть! Но довольно, не будем об этом больше говорить, перейдем к более веселому! Так вы говорите, что у вас затруднения с Совхозом Первого Мая? В чем дело?»

***

На другой день Галанин и Кирш уехали в район, пробыли они там три дня и вернулись в город загорелые, усталые и довольные. А потом Галанин уехал в областной к фон Розену на совещание; в воздухе пахло большими переменами, чем горячее светило солнце, тем яснее надвигались большие события. Об этом говорилось на совещаниях, новые люди готовились принимать должности. Сам фон Розен должен был скоро уехать, забрав с собой самых храбрых и способных людей в свой отряд особого назначения и, в первую голову, Галанина. Здесь оставались старые и нерешительные люди, которые любили покой и тишину!

Вернулся домой Галанин озабоченный и сердитый. После ужина посмотрел на молчаливую Шурку, вспомнил об одном деле, которое нужно было закончить перед отъездом: «Шурка! скоро я уезжаю. Хочу тебя пристроить. Довольно тебе по углам целоваться. Сегодня среда… в воскресенье выходи замуж!» Шурка краснела, отказывалась. «Куда так скоро? Время есть, кто вам варить будет? Хочу и дальше жить с вами!» — «Я тебе говорю, что я уезжаю. Не могу я тебя всюду за собой таскать. Пусть Жуков придет ко мне завтра утром и просит. Если можешь найди, на эти несколько дней что мне остались, заместительницу и научи ее варить суп. Молчать и не рассуждать! Раз я сказал, значит так и будет! Свадьба в воскресенье!»