Изменница поневоле

– У нас сосед работает на автостанции в городе. Не знаю, на которой, но, может, и попадем туда, куда нужно, – ответила она рассеянно и уставилась на две заметки все о той же аварии с байкером Митрофановым.

– А если нет?

– Что-нибудь придумаем, – кивнула она уверенно. – Водители общественного транспорта, особенно пригородного, общаются между собой. Попрошу соседа, может, что и узнает для меня. Слушай, Ванечка… Кажется, у меня появилась версия.

– Да что ты! – воскликнул он насмешливо.

А в области сердца натянулась какая-то ледяная струнка. Нехорошо натянулась, с морозным хрустом. Что-то подобное с ним уже было.

– Ты в придачу к способностям литератора еще и дедуктивно мыслить можешь?

– Пытаюсь, Ванечка, – рассмеялась она.

Жилка в груди чуть ослабла. И там сразу потеплело.

– Так что же за версия родилась в твоей прелестной головке, а, малышка?

То, что она наговорила в ответ, взбесило его до такой степени, что он минут двадцать метался по дачному домику и еле сдерживал себя, чтобы не наорать на нее и не выставить вон. Просто видел себя указывающим на дверь и вопящим протяжно: «Вон!»

Сдержался. Похвалил себя за это. Встал посреди комнаты, упер руки в бока.

– Вот скажи мне, с какой стати здесь эта авария трехлетней давности, а? Что ты к ней прицепилась?

– Сам посуди, Ванечка. – Ирина растерянно моргала, не понимая, чем он так недоволен. – С какой стати Настя собирала копии статей о том происшествии? И вот еще интервью взяла, ты расшифровку видел?

– Нет! – рявкнул он. И чуть мягче добавил: – Ее каракули плохо читаются.

– Так это не от руки, это на компьютере набрано, – мягко укорила Ирина и пододвинула к себе три листа распечаток. – Она брала интервью у инспектора ГИБДД, который выезжал на место, где Митрофанов разбился. И между прочим, этот инспектор утверждает, что байкер погиб довольно странно. Скорость была большая, да. Но дорога прямая, видимость замечательная, погодные условия прекрасные. А он на полном ходу – в эстакаду моста. Как будто собрался жизнь самоубийством покончить и сделал это. Но в крови ни алкоголя, ни психотропных веществ, ничего! И его подруга Мария Степанова уверена, что не собирался Женя сводить счеты с жизнью. А вот другая статья. Здесь некто механик Фролов утверждает, что байк у Митрофанова был неисправен на момент аварии, и неисправность эта имеет весьма странный характер: будто кто-то намеренно его повредил. Статья большая, сумбурная, без доказательств.

– Вот видишь!

– Но Настя обвела ее три раза красным маркером, Ванечка! Значит, это имело значение. И на полях два слова с вопросительными знаками.

– И какие?

– «Месть и ревность». И знаки вопроса.

– А гражданин Гаврилов, любящий кататься за город по выходным, каким боком к этой аварии? Он спец по мести или по ревности?

– Пока не знаю, Ванечка. Но чувствую, что роман можно начать именно с событий трехлетней давности. – Она лучезарно улыбнулась ему и попросила: – Можно я попробую?

В груди снова неприятно похолодело. История повторяется? Его в очередной раз пытаются обойти? Украсть его идею, сюжет, воспользоваться материалами, которые теперь принадлежат ему? Как расценить ее порыв?

– Что ж, попробуй, – произнес он тихо и ткнул пальцем в свой компьютер. – Только здесь и при мне. Под моим присмотром.

– Конечно! – Ее щечки порозовели от возбуждения. – А можно я прямо сейчас начну?

– Валяй, – великодушно разрешил он. – А я пока воды принесу.

Он принес воды, сварил нехитрый супчик – Ирина категорически отказалась идти в столовую. Потом они вместе пообедали, только ее будто и не было рядом. Взгляд плыл по комнате – странный взгляд, отсутствующий. На его вопросы отвечала рассеянно, невпопад. Когда он попытался приласкать ее, Ирина увернулась.

Ладно, пусть так.

Иван вымыл посуду на улице в эмалированном тазике. Выплеснул воду под старое дерево. Понаблюдал, как шипит и сворачивается крошкой высохшая на солнце невозделанная земля. Посидел на шаткой скамеечке, рассматривая сквозь листву небо. Никогда не находил в небесной голубизне ничего романтического, никогда не понимал Настиных восторгов. Походил по запущенному дачному участку. Несколько раз споткнулся, задев носком ботинка выползшие корни сирени. От собственной неуклюжести ему сделалось скучно, пришлось возвращаться в дом.

Ирина даже не обернулась. Что-то строчила на клавиатуре. Заметила, как он вошел, улыбнулась, обернувшись на мгновение, и снова забыла о нем. А он специально к ней не подошел. Сбросил ботинки у входа, двинулся к койке и с высоты своего роста упал на нее спиной. Покачался, слушая, как стонут под его весом старые пружины. Глянул на Ирину.

Она сидела, неестественно выпрямившись, и смотрела в окошко. О, ему хорошо был знаком этот взгляд! Очень хорошо. Когда его Настю посещало вдохновение, она так же вот замирала и таращилась на что ни попадя. Ирку, стало быть, тоже накрыло? То есть посетило, раз она сидит в позе суслика и не замечает ничего вокруг.

Ладно, посмотрим, поглядим.