Изменница поневоле

Что это могло означать? Она приняла одного человека за другого? Или решила, что этот Гаврилов живет под чужой фамилией? Или вообще ничего не значило? Вдруг Иван прав, и Настя частенько просто сочиняла бог знает что?

Но мысль, которая пришла ей в голову, не давала покоя до самого пункта назначения. Она даже пропустила тот момент, когда странный человек внезапно обернулся и пристально так на нее посмотрел. Даже очки сдвинул, до того заинтересовался.

А Ирина как раз отвлеклась, потому что размышляла и одновременно делала в мыслях кое-какие наброски. Даже задремала ненадолго. А когда очнулась, народ уже толпился в проходе, и человека в джинсовой куртке нигде не было видно. Она расстроилась, конечно, но метаться по автовокзалу, который был размером с их деревенскую столовую, не стала. Окинула взглядом привокзальную площадь и пошла к стоянке такси.

У нее был с собой адрес байкера Бориса, который ей, сама того не ведая, завещала Настя. Существовал этот Борис в действительности или Настя его выдумала – теперь самое время проверить. Она назвала адрес, села на заднее сиденье пропахшей насквозь табачным дымом «семерки» и поехала.

– На месте, мадемуазель, – через пять минут осклабился молодой желтозубый водила. – Полторы сотни с вас.

Она заплатила, вышла на укатанном колесами пятачке перед двухэтажным старым домом с обновленной крышей и новенькой дверью в единственный подъезд. Двор зарос кустарником. Не было ни скамеек, ни столов, ни песочниц. Зато в отвоеванном у кустов углу стояло сразу три байка. Мощные сверкающие машины, повернутые багажниками в ее сторону. Борис или кто-то еще, но байкеры здесь точно проживали. Значит, она с ними поговорит, все равно с кем.

Лишь бы узнать хоть что-нибудь, раз уж загадочного пассажира она упустила и не разузнала, к кому и зачем он приехал.

Ирина вошла в подъезд, сверилась с номерами квартир. Нужная ей находилась на втором этаже. Она поднялась по деревянной лестнице, остановилась. Перевела дыхание и потянулась к кнопке звонка. Но не успела. Дверь без единого звука распахнулась. Ее сцапали за руку и втянули внутрь.

– Что вы делаете? – завопила Ирина, отбиваясь от объятий волосатого мускулистого мужика. – Вы с ума сошли!

Он молча ее рассматривал. Здоровенный, под два метра, груда мышц по всему телу. Морщинистое лицо заросло рыжей бородой, почти голый череп. Зато на груди под кожаной жилеткой, на мощных руках, на плечах – повсюду густые заросли рыжих курчавых волос.

Чудовище, сделала вывод Ирина и тут же поняла, что перед ней тот самый Борис по прозвищу Палуба, с которым встречалась Настя Глебова. Она успела кратко описать их встречу – не узнать нельзя.

– А ты ведь не Танька! – Он виновато прищелкнул языком. – Перепутал, извини. Гостью ждал.

– Принимается, – кивнула Ирина и тут же посочувствовала бедной Таньке, которую вот так запросто вволакивают в квартиру.

– Заблудилась, что ли? – прищурился он. Не пытался ни выставить ее, ни пригласить пройти, просто стоял и смотрел. И говорил медленно, рассудительно так: – Хотя вряд ли. Занести сюда, в наши края, может только по спецназначению. Ты чего, я не понял, вместо Таньки, что ли? Тогда проходи, раздевайся, ложись!

И он заржал, как конь, громко, с хрипом и покашливанием. И тут же снова вцепился в ее руку и потащил внутрь квартиры. Комната была одна, видно, монстр снес все перегородки, чтобы устроить себе в квартире клуб, гараж, спальню и бар. В одном углу стоял верстак, над ним по стенам всякий автослесарный инвентарь. В другом углу располагалась настоящая барная стойка: полки с бутылками, разномастные бокалы. Левее стену занимала серьезная акустическая аппаратура. А возле огромного окна – широкая кровать под черным меховым покрывалом.

Сейчас на эту кровать хозяин посматривал со значением.

– Погодите! – отпрянула она, когда он снова протянул к ней руки. – Я не Танька и не вместо Таньки. Я сама по себе. И я по делу, не за этим.

Ирина поискала взглядом, на что бы присесть. От волнения дрожали коленки. Наконец она взобралась на высокий табурет у барной стойки.

– Выпьешь чего? – вполне миролюбиво поинтересовался Борис, зашел за стойку и загремел там бутылками.

– Я бы от кофе не отказалась, – призналась она смущенно и повертела головой.

Нигде никакого намека на газовую плиту или керосинку. Кофемашины тоже не было.

– Кофе – значит, кофе.

Он нырнул под стойку и через минуту водрузил на нее походную газовую плиточку. Медная турка тоже нашлась. Кофе вышел из его рук потрясающим, недаром он готовил его так долго. И все молчал, все на нее посматривал.

– Вот смотрю и думаю: откуда ты, зачем, кто ты? – приступил он к расспросам, когда она, наконец, поставила пустую чашку на стол.

Сам он тянул из бокала что-то слабоалкогольное, намешав сразу из трех бутылок.