Изменницы

– Все ли готово? – спросил Гертфорд, глядя на священника.

Тот листал страницы молитвенника, глядя на буквы через увеличительное стекло.

– Д-да, милорд. – Он смотрел на нас, как будто вспоминая, где находится, и тер глаза.

– Нам встать на колени? – озаботился Гертфорд.

– Если хотите, милорд.

Когда мы опустились на колени, я старалась думать о Боге и о святости брака, но в голове у меня бродили лишь воспоминания о моей первой свадьбе. Я помнила пышную обстановку Дарем-Хаус; большое собрание представителей знати, которые смотрели на то, как мы приносим брачные обеты; мое платье, богаче которого у меня не было ни до, ни после того. Я запретила себе думать о Джейн. Смотрю вниз, на заляпанную грязью юбку. К подолу прилип песок, под ногтями у меня грязь, но мне нисколько не стыдно и не грустно. Наоборот, внутри пузырьками лопалось веселье. Я склонилась к Гертфорду и прошептала:

– Я тебя люблю.

Он поднес мою руку к губам и поцеловал ее. Неожиданно в голову мне пришла еще одна мысль: «Я люблю его слишком сильно».

– Когда речь идет о любви, Китти, «слишком сильно» не бывает, – возразил он, и только тогда я поняла, что произнесла последние слова вслух. Несмотря на его заверения, я вовсе не так уверена в его правоте, потому что мне кажется, что я иду по тонкому льду и не знаю, упаду ли я навзничь или буду красиво катиться вперед, как голландские конькобежцы. Я сосредоточила все свои помыслы на его руке, которая держит мою, на его твердости, и мое беспокойство немного ослабло.

Стук в двери возобновился. Мы затихли и ждали, не шевелясь. Я смотрела на Гертфорда; он стиснул челюсти. Юнона закашлялась, пытаясь подавить приступ, и побагровела. К счастью, стук снова прекратился.

– Тебе нездоровится, сестра? – встревожился Гертфорд.

– Нет, ничего, – ответила она, когда приступ прошел.

Священник снова взял молитвенник, пролистал страницы, начал медленно читать, глядя через увеличительное стекло. Похоже, венчать ему приходилось нечасто. Я поймала взгляд Юноны, и мы с ней обменялись улыбками. Не будь я на собственной свадьбе, уж мы бы с ней вдоволь посмеялись над незадачливым церковником!

Мы друг за другом повторили брачные обеты, и мне казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди и воспарит к небу. Гертфорд достал из-под камзола мешочек и слегка подбросил его на ладони, как будто я его любимый щенок и он предлагает мне угощение. Потом он развязал мешочек, поднял мою руку ладонью вверх и выложил на нее кольцо. Оно было сделано из пяти соединенных между собой золотых обручей, переплетенных и перевязанных, как виноградные лозы.

– Прочти надпись! – прошептал он.

Я перевела взгляд на священника, гадая, позволит ли он мне отвлечься во время церемонии. Он кивнул в знак согласия, и я прочла крошечные буквы, выгравированные на кольце:

Здесь пять колец, но спаяны в одно,
Так сердца два навек объединились.

– Ах! – От любви у меня закружилась голова; Гертфорд надел кольцо мне на тот же палец, на который я надела помолвочное кольцо с остроконечным бриллиантом. Мы повторили за священником все, что полагается.

Наконец-то! Мы муж и жена.

Гертфорд внезапно стал деловитым; он вручил священнику кошель с деньгами и проводил его до дверей. Приказав ему выйти с черного хода, просил не говорить ни одной живой душе о том, что сегодня утром здесь произошло. Когда до меня дошло, что мы сделали, сердце у меня ушло в пятки. Но другое чувство превозмогало страх: мне казалось, будто я расправила крылья и лечу.

Сразу после ухода священника Гертфорд повернулся ко мне, расстегнул ворот и снял шляпу; волосы упали ему на лицо.

– Осталось последнее, – сказал он. – Графиня, свадьба нуждается в завершении!

Он со смехом подхватил меня на руки и понес к двери. Юнона улыбалась, глядя на него, но меня вдруг посетила странная мысль. Может быть, она сама хочет поскорее выйти замуж? Правда, она всегда уверяла меня, что не торопится. «Я дорожу своей свободой», – не раз говорила она.

Муж нес меня в спальню и швырнул на постель.

– Давай сделаем наследника престола, – шепнул Гертфорд, развязывая ленты на моем платье.

Я не слышала слов; только кровь стучала у меня в ушах. Мы оба стонали в порыве страсти. Его запах, его близость, то, что он со мной… от всего этого у меня так кружилась голова, что мне казалось, я вот-вот потеряю сознание.

Уайтхолл, март 1561 г.

Мэри

У входа в покои Юноны я едва не столкнулась с Гертфордом.

– Леди Мэри! – Он учтиво снял шляпу и поклонился, не глядя мне в глаза. – Я как раз ухожу.

– Милорд, вас довольно часто можно здесь застать, – заметила я.

– Конечно, ведь это покои моей сестры.

– Да, разумеется…