Измеряя мир

Ему не хотелось бы показаться занудой, начал Бонплан, но тут что-то не так. Вон там, справа от них, нет, еще чуть-чуть дальше, нет, левее, вот теперь правильно, там. Какой-то странный предмет, похожий на звезду из ваты. Или на дом. Ему остается только предполагать, не плод ли это его воображения?

Гумбольдт кивнул.

Бонплан спросил, есть ли у него серьезные причины для беспокойства.

Это как посмотреть, сказал Гумбольдт. Все дело, по-видимому, в разреженности воздуха и изменении его состава. Миазмы, он имеет в виду ядовитые испарения, можно, пожалуй, исключить. Между прочим, врач здесь не он.

А кто же тогда?

Поразительно, заметил Гумбольдт, как плотность воздушных масс неизменно уменьшается по мере подъема вверх. Если вести расчеты с учетом высоты, можно вычислить, с какой точки начнется вакуум. Или где, принимая во внимание снижение температуры точки кипения, закипит в жилах кровь. Что касается его самого, так он, к примеру, видит с некоторых пор пропавшую собаку. Шерсть висит клочьями, одной лапы нет и одного уха тоже. И она не проваливается в снег, а глаза темные и тусклые, как у мертвой. Малоприятное зрелище, он все время сдерживается, чтобы не закричать от горя. И, кроме того, его постоянно занимает мысль, какую оплошность они совершили, не дав бедняге имя. Правда, может, в этом не было особой необходимости, ведь у них была только одна собака?

Во всяком случае, ни про каких других ему ничего не известно, сказал Бонплан.

Гумбольдт кивнул, немного успокоившись, и они стали взбираться дальше. Под снегом прятались расселины, и поэтому они шли медленно. Внезапно туман на короткое время рассеялся, и они увидели, что стоят на краю пропасти, но ее тут же заволокло туманом.

Еще и десны кровоточат, с упреком пробормотал Гумбольдт, ну что за дела, со стыда сгореть можно!

У Бонплана опять пошла носом кровь, а его руки, несмотря на шарф, ничего не чувствовали. Он извинился, опустился на колени, и его вырвало.

Они осторожно карабкались по отвесной стене. Бонплану вспомнился день, когда они застряли под тропическим ливнем на острове посреди Ориноко. А как им, собственно, удалось оттуда выбраться? Он что-то не припоминает. Только он собрался спросить об этом Гумбольдта, как у того из-под ноги выкатился камень и ударил Бонплана в плечо. От резкой боли он чуть не сорвался со скалы. Бонплан зажмурился и потер лицо снегом. Это привело его в чувство, хотя дрожащие пчелиные соты по-прежнему висели рядом, и что еще более скверно, всякий раз, когда он пытался опереться на отвесную скалу, она от него немного отодвигалась, подаваясь назад. Временами скала глядела на него лицами, изборожденными дождем и ветром, иногда презрительно, а иногда со скучающим видом. К счастью, туман закрыл бездну и заглянуть туда не было возможности.

А помните на острове? прокричал Бонплан. Как же мы, собственно, оттуда выбрались?

Гумбольдт медлил с ответом, и Бонплан давно уже забыл, что задал ему вопрос, но тут Гумбольдт повернул наконец к нему голову. Хоть убейте его, не помнит. А действительно — как?

Высоко над их головами в тумане появились просветы. Они увидели клочок голубого неба и конус горной вершины. Холодный воздух был настолько разреженным, что даже при глубоком вдохе в легкие почти ничего не попадало. Бонплан попытался измерить свой пульс, но все время сбивался со счета и в конце концов махнул на это рукой. Они вступили на узкую перемычку, покрытую снегом, под ней зияла расщелина.

Смотреть только вперед! скомандовал Гумбольдт. Вниз ни в коем случае!

Но Бонплан тотчас нарушил запрет — заглянул в пропасть. Ему почудилось, что перспектива смещается: бездна неслась на него, а перемычка рухнула вниз. В ужасе он вцепился в свою палку.

Где же мостик? выдавил он, заикаясь.

Только вперед! приказал Гумбольдт.

Но скалы-то больше нет, простонал Бонплан.

Гумбольдт замер. В самом деле, под ногами у них был не камень, а висящая в воздухе изогнутой дугой намерзшая ледяная кромка. Он уставился вниз.

Не думать об этом! сказал Бонплан. Только вперед!

Вперед, повторил Гумбольдт, не двигаясь с места.

Просто идти вперед и все тут! крикнул Бонплан.

Гумбольдт подчинился.