Изнанка

Иван тоже подошёл, начал копаться внутри. В первую очередь он достал пистолет Макарова, лязгнул затворной рамой, вхолостую спустил курок, убрал в карман. Две пустые обоймы и коробку патронов Поводырь протянул Андрею.

– Заряди.

Милавин расположился на одном из ящиков, запихивая тупоголовые ПМовские патроны в магазины, а Иван тем временем распихивал по карманам ручные гранаты. По рубленой чугунной рубашке Андрей узнал Ф-1.

– У тебя для «ТТ» патроны есть?

– Были где-то, – задумался Лёха.

– Отсыпь нам штук двадцать. И 5,45 для Калаша.

– Чем платить будешь?

– Спирт или сигареты, как хочешь…

– Тогда – спирт.

– Договорились.

– Под Калаш вон лежат, – Кукловод барски махнул рукой в сторону эмалированного ведра стоящего на полу, оно было горкой наполнено автоматными патронами. – А для ТТшника сейчас принесу.

Он отошёл куда-то в глубь стеллажей. Иван открыл рюкзак и выудил оттуда пятилитровую канистру со спиртом. Потом присел на корточки возле ведра, начал набивать опустевшие после встречи с лизунами магазины. Лёха вернулся и принёс с собой небольшой свёрток промасленной бумаги.

– Это под «ТТ».

Не дожидаясь указаний, Андрей вытащил магазин из своего пистолета, доснарядил его и вернул обратно, а оставшиеся патроны ссыпал в карман разгруза.

– Лёха, – оглянулся Иван, – я полсотни загнал в магазины, ещё сотню беру про запас. Согласен?

– Согласен-согласен, – покивал Кукловод, он открутил крышку на канистре, понюхал, сморщился, но когда пару секунд спустя принялся закрывать ёмкость, то выглядел вполне довольным…

– Ну что, вроде всё, – Иван упаковал в рюкзак патроны для автомата и рассовал по карманам ПМовские магазины, которые забрал у Андрея. – В расчёте?

Он глянул на Кукловода.

– Конечно в расчёте, о чем разговор, – широко улыбнулся Лёха. – Только у меня для тебя есть подарок от фирмы. Как постоянному клиенту, так сказать.

Он сделал театральную паузу, но Иван не стал спрашивать, что за подарок, только молча ждал продолжения.

– Мне она случайно перепала, типа в нагрузку. Покупателя я на неё всё равно не найду, а ты, мне кажется, знаешь, как с этой штукой обращаться. Так ведь? – с этими словами Кукловод выложил на ящик малую сапёрную лопатку в брезентовом чехле.

Поводырь усмехнулся, пренебрежительно и в то же время тепло, как взрослый человек, который вдруг во время уборки обнаружил под кроватью свою старую детскую игрушку. Он взял лопатку за толстую отполированную чужими руками рукоять, снял чехол и провёл пальцем по режущей кромке. Кромка оказалось остро наточенной.

– Спасибо. Только мне отдариться нечем.

– А и не надо, – махнул рукой Кукловод, – у меня она всё равно без пользы лежит. А тебе может и пригодиться, как оружие последнего шанса. Не дай бог, конечно…

– Спасибо, – повторил Иван, он одел обратно чехол и ловко пристроил лопатку на ремень у бедра.

– Ну вот и ладно. На выход, господа, – Лёха распахнул перед ними дверь.

Они спустились на лифте на первый этаж, снова пересекли внутренний дворик, только на этот раз пошли к центральному входу в здание, что вёл не в переулок, а на набережную Москвы-реки. Все трое остановились около больших двустворчатых дверей со стеклянными вставками и фигурными ручками.

– Жаль, что вы не можете остаться, – покачал головой Кукловод. – Хорошо бы отдохнули сегодня вечером. От души.

– Ты же сам знаешь, у нас мало времени, – Иван протянул ему руку.

– Знаю. Но может, хоть на обратном пути загляните, посидим…

– Видно будет.

– Ладно, Андрей, тебе удачи. Если что ещё будет нужно – обращайся. Всегда договоримся.

Милавин молча кивнул, неохотно отвечая на рукопожатие.

– Всё, пошли, – Поводырь толкнул створку и первым шагнул на улицу.

Глава пятая Марш бросок

Покинув резиденцию Кукловода, они пересекли небольшой дворик-сад и через ворота в кованой двухметровой ограде вышли на просторную набережную. Охранник-мамелюк с лязгом закрыл за ними створку, дребезжащую гирляндами колючей проволоки. Иван и Андрей свернули к Большому каменному мосту, теперь Москва-река осталась у них по правую руку, а слева кованую ограду скоро сменил простенький сетчатый забор, чуть больше метра высотой, лишь кое-где усиленный мешками с песком или грубой кирпичной кладкой.

– Вот тебе и посёлок, – кивнул за забор Иван.