Изнанка

Алёна наконец повернулась на бок, подперла голову рукой и проследила взглядом за Никитой, который не озадачившись тем, чтобы одеться, прошёл к выходу из спальни. А она снова его хотела — конечно, не до такой исступлённой жадности, как то было, когда только оказались здесь, но всё равно желала. Чтобы только то безумие, в которое она так глубоко погружалась, когда была с Никитой, не заканчивалось.

— Держи. — Он вернулся, протянул ей упаковку сока, из которой Алёна жадно отпила. — Есть не хочешь?

— Неа. Пока нет. Дома перехвачу.

— М-м-м.

— Что?

— Почему до утра не хочешь остаться?

— Потому что мне завтра на работу к восьми.

— Я тебя отвезу.

— Я же в своём, царском. Мне надо переодеться.

— Тогда не будем спать до шести, а в шесть поедем к тебе, потом на работу.

— Чтобы я была как варёная сосиска? Ну уж нет.

— Ясно.

— Ну, Никит. Ну не дуйся. Точнее, не делай то, что делаешь сейчас. Я обязательно у тебя переночую, но не в эту ночь. Идёт?

— Идёт.

Он отвернулся, поднял с пола пульт от телевизора и принялся щёлкать каналы, вызывая у Алёны улыбку, которую она даже не сдерживала. Всё же он был порой таким ребёнком, что это порождало в груди какое-то щемящее умиление.

— С матерью о позавчерашнем не говорили? — задала она будничным тоном вопрос, который волновал её больше всего остального.

— Неа. Она не звонила больше. А ты?

— А что я?

— Ну, муж твой не воспылал к тебе вдруг чувствами заново?

Алёна почувствовала, как кровь разогналась по венам со сверхзвуковой скоростью. Никита что-то знал о визите Николая? И если да, почему так усиленно делает вид, что ему всё равно, и что он сейчас погружён в просмотр какой-то дурацкой передачи?

А главное, что будет, если ему соврать? Не всплывёт ли это потом из какого-нибудь «вражеского» источника, что поссорит её с Никитой? Такого развития событий она уж точно не желала.

Обратив внимание на то, что Алёна замолчала, Никита вскинул брови и повернулся к ней. И ей стало страшно… Сердце словно пропустило удар, а после понеслось вскачь, захлёбываясь кровью. А что если Никита сейчас скажет, что ему такие отношения больше не нужны? Что ей тогда с этим делать?

Это раньше ей казалось, что у неё есть какая-то власть даже не над Никитой — над ситуацией. Сейчас же она осознала, как наивна была в этих своих мыслях.

— Он заходил, да. Вчера. Представляешь, Павлик девушку привёл знакомиться. Хорошую такую, тихую.

Алёна ответила быстро, почти скороговоркой, лишь бы только уже понять, что та хрупкость, которая вдруг стала ощущаться в отношениях с Никитой, ей почудилась.

— Да-а-а? И когда ты собиралась мне сказать? Если вообще собиралась?

— О чём?

— О том, что твой кобель-муж к тебе снова яйца подкатывает.

Алёна не удержалась и поморщилась от определения, которое выдал Никита. Теперь уж точно говорить о пьяных бреднях мужа она не станет. Ведь интерпретировано это будет весьма по-своему, с привкусом ревности и выяснения отношений.

— Никит… Во-первых, никто и ничего ко мне не подкатывает.

— Ага. Просто заходит чайку попить, смотрины посмотреть.

— Ну, не ревнуй. — Она подалась к нему, но Никита отстранился. Смотрел на неё всё так же пугающе, но только теперь у Алёны эта реакция родила не только оторопь, но и раздражение.

Она вчера вот только решилась на тот шаг, который ей самой казался почти невероятным, и получает теперь от Никиты всё это? И — самое главное — винить его она не может тоже. Понимает. Отчасти, конечно.

— А во-вторых? — уточнил он то, о чём не договорила Алёна.

— А во-вторых, он отец моего ребёнка, Никит.

— Этому ребёнку твоему уже много лет.

— Так! Стоп!

— Извини, Алён, но это всё выглядит странно.

— Что именно? Что я не стала требовать разрыва отношений отца и сына? Так ставлю тебя в известность — я не буду этого делать.

— Ты знаешь, что я не об этом.

— Нет, не знаю.

— Почему он ходит к тебе домой, ты можешь мне объяснить?

— Потому что — ты не поверишь — Паша живёт там же, где и я.

— Алён, не надо вот этого сарказма только, идёт?

— А по-другому у меня не получается. Потому что я не понимаю, в чём я перед тобой виновата.

— Ты не виновата. Но понять меня можно?

— Нет, нельзя. Я ничем не дала тебе повода думать, что эти визиты Николая относятся каким-то образом ко мне.

— Я просто не хочу потом узнать от тебя, что ты простила этого му*ака и снова с ним собираешься строить семейную жизнь.

— Дурак!

— Нет, не дурак.

Никита поднялся с кровати, принялся натягивать джинсы, потом взял со стола пачку сигарет и, как был, босой и с обнажённым торсом пошёл на балкон. А Алёна наблюдала за ним и не понимала, что именно чувствует. Вернее, какое ощущение в том ворохе, который сейчас разрывает её на части, главенствующее? Да, она в чём-то могла понять и Никиту, но так же осознавала, что совсем перед ним не виновата.

Тяжело вздохнув, она натянула на себя валяющуюся то тут, то там одежду. Интересно, как ей теперь домой возвращаться с голыми коленками?

— Простудишься, — не выдержав и дальше молчания, обратилась Алёна к Никите, распахнув дверь на балкон.

— Нормально. Остыть надо.

— Вернись в комнату, пожалуйста.