Изнанка матрешки. Сборник рассказов

Другим был Сашка Печеник. Двухметровый гигант и аспирант – он до сих пор не решил для себя проблему устройства ног во время сидения за столом. Вот и сейчас, подталкивая коленями стол так, что тот подпрыгивал и качался из стороны в сторону, Сашка что-то рисовал в журнале наблюдений и был спокоен. Он ЗНАЛ, вернее, думал, что знал, вопреки задумке Алексеева, от чего эта кучка камней ожила и двинулась в неизвестность. Потому-то он с некоторой иронией изредка поглядывал и на Андрея – автора, и на Геночку Агапова – идейного руководителя, и на Юльку Лева – теоретика, и, вообще, был доволен возникшей сумятицей и спокоен, хотя бы внешне.

В лабораторию, придерживая развивающиеся полы халата, стремительно вошёл начальник лаборатории Игорь Павлович Козлов, шеф, одним словом. Пухлый и лысеющий, с румянцем на щеках, подвижный до резкостей, он любил и поддерживал своих подчинённых в любом, даже абсурдном, с первого взгляда, начинании. Он протиснулся в щель раздавшихся сотрудников, посмотрел на «чудо» и, покраснев уже всем лицом, открыл рот на столько, чтобы можно было кого-нибудь укусить или сказать решительно «Гам!». Но он не сделал ни того, ни другого, а ровным голосом пожурил:

– Хоть бы газетку догадались подстелить… Пропала же столешница… Эхе-хе! Пошла, значит… – Усмехнулся. – То-то будет шуму, а?..

К концу рабочего дня всех сморила усталость от наслаждения, восторгов и счастья. У стола теперь толпилось всего человек десять, да и то в основном чужих, набежавших из других лабораторий и отделов научно-исследовательского института.

И только Андрей, слегка одуревший и отупевший, настойчиво блуждал взглядом по столу и отмечал каждое движение каждого камешка и зарисовывал в журнал картинку за картинкой, стараясь определить будущее поведение и структуру этой «произвольно ориентированной группы камней». А, уходя домой, он записал: «264 миллиметра». Столько проползла вся масса камней за пять с небольшим часов.

Ранним утром следующего дня Алексеев первым, как ему казалось, пришёл в институт. Но ключа от лаборатории на вахте уже не было. Перепрыгивая через две ступени, он побежал на свой этаж по лестнице, ощущая какое-то беспокойство. Надо сказать, что всякие там сантименты – как беспокойство, переживания и им подобное редко посещало здоровое, без всяких лишних комплексов, существо Андрея. Но сейчас он ощутил беспокойство.

Двери лаборатории были раскрыты настежь. На пороге, закатив глаза и выставив к потолку жирный подбородок, лежал посиневший Серёга Куродёров с башмаком в мертвенно-белой руке, разутый и вздрагивающий в конвульсиях. Было в этот что-то страшное, неожиданное и… смешное одновременно.

Смешное, тут же понял Андрей, заключалось в порванном носке и в руке, мёртвой хваткой державшей башмак.

–Т-ты это чего? – Андрей нагнулся над Серёгой.

– Пошёл ты! – промычал Серёга и замахнулся башмаком.

– Ну и… – Андрей перешагнул через него, вошёл в лабораторию и оценил произошедшие за ночь изменения.

Куча камней покинула стол и теперь расположилась как раз посередине той небольшой свободной площадки в центре лаборатории, где обычно сходились сотрудники поговорить, дабы не кричать друг другу через все столы и сидящих за ними. Куча разрослась за счёт включения в своё «содружество» камней старой чернильницы-непроливашки, которой Андрей никогда не видел, ей, быть может, пользовались лет шестьдесят назад, и второго башмака Куродёрова.

Башмак Серёги эдаким океанским лайнером плыл в маленькой лужице из камней. Внутри него лежал небольшой, с голубиное яйцо, камушек и ёрзал, укладываясь в нужной ориентации по отношению к другим камням, которые, что ближе, помогали ему – двигались, разворачивались, строили новую упорядоченную структуру.

Из сбивчивого объяснения напуганного и обиженного Серёги Андрей понял, что Куродёров прибежал в институт раньше всех отнюдь не для спешной работы, а для того, чтобы разбросать кучу, предмет зависти, да так, чтобы и следов её не нашли. Но камни постояли за себя – они чем-то ударили Серёгу, он даже не понял чем, похоже, правда, либо на молнию, либо на лазерный луч. Тогда он решил расшвырять их башмаком. Но башмак словно приклеился к куче и пошёл против хозяина. Серёга снял второй башмак. Куча опять его ударила, да так, что он спиной открыл дверь и вывалился наружу, в коридор. Здесь-то его и застал Андрей.

– Доигрался! – закончил Серёга мстительно. – Всю лабораторию разгонит.

– Сам доигрался, – Андрей, как и все сослуживцы, Куродёрова не любил и старался его не замечать. До сегодняшнего дня. И вот дорожки их сошлись. – Ещё раз полезешь, и если она тебя не пришибёт, то я сам тебе голову сверну!

Серёга поверил, сник и печально отошёл в сторону.

– Что же мне теперь, босиком ходить?

– В одном походишь! Будешь переодевать то на одну, то на другую ногу, – весело отозвался Андрей и тут же решился. – А ну-ка… Посмотрим!

Он наклонился над камнями, Серёга ахнул, попятился назад. Андрей спокойно взял башмак, вытряхнул из него беспокойный камешек, почти задумчиво повертел перед собой увесистую обувь и, не глядя, швырнул её через плечо Серёге.