Изнанка мести (СИ)

Вика взяла салатник и вышла на крыльцо. Подцепила столовой ложкой огурец и отправила в рот. Нахмурилась: забыла посолить. Хотела вернуться, но передумала. Села на поленницу и стала медленно жевать пресные ломтики. Вечер щеголял теплом. Темнота поднималась от земли, выползая из-под лопухов, мальв, муравы, пырея. От дров исходил приятный домашне-лесной аромат. Он перемешивался со щёкотом соловья, расползался туманом, чаровал и баюкал. Вика отставила миску, не желая, чтобы хруст за ушами мешал слушать трели. Казалось, что птица надрывалась совсем рядом, вот здесь, в ветках жимолости. Странно, разве не поздно сейчас для ухаживаний? В июле певцы должны замолкнуть. Однако её соловей, видимо, страдал поздней любовью.

Малышка зашевелила пузо изнутри, пытаясь вытянуться в полный рост. Вика положила руку под правую грудь и тихонько надавила, чтобы крохотные ножки не причиняли боли. В утробе было произведено перемещение, и теперь какая-то часть крошечного тела выпирала под пупком. Вика погладила кожу от бока до бока, пощекотала, еле слышно пошушукалась с дочкой: по вечерам детка любила покрутиться. Небо угасало, её силы тоже. Пожалуй, она доест завтра. Вдохнула густые сумерки и вздрогнула. Становилась прохладно.

Жаль! Она так любила тёплые вечера и ночи, летние нежно-душистые запахи природы, когда земля отдавала энергию, полученную полуденной порой. Давно такого не бывало. Вика подняла тарелку и тихонько вернулась в дом.

Ярослав закончил телефонный разговор и написал письмо брокеру об ограничении при совершении сделок с иностранными ценными бумагами и производными финансовыми инструментами, базисным активом которых являются эти бумаги или индексы. Ему приходилось делать значительные усилия, чтобы прогнать настойчивые мысли о Вике и обратить всё внимание на работу, как и вчера на переговоры, которые он чуть не провалил. Вспоминая о ней, он проклял всех женщин, чьи выкрутасы, возникающие некстати, тревожили и выводили из себя людей, занятых делом.

До сих пор он не знал от кого она залетела! Все мужчины, которые проскальзывали в её жизни, не годились на эту роль. Ни сосед, с которым она обменивалась приветствиями по вечерам, когда возвращалась домой, ни начальник, который присутствовал в её жизни каждый день и, кажется, души в Вике не чаял, ни другие коллеги мужского пола, хотя среди них встречалось немало холостяков. Ни кто-то из старых друзей — с ними она едва поддерживала отношения, хотя он прекрасно помнил, как они все любили собираться у них перед свадьбой, ни новые — Вика, он был в этом абсолютно уверен, таковых не завела, — никто. Его люди выяснили даже про старикашку, которому он помогала строить дачу: частенько ездила к нему, встречалась на нейтральной территории, почти ежедневно разговаривала по телефону и переписывалась. Это был не он: Вика познакомилась с ним только в мае, а её живот с каждой фотографии кричал, что она беременна не меньше четырех месяцев.

Он должен был… должен!.. забыть Белову и её отпрыска! Ну, какого чёрта она ему сдалась? Почему он думал о ней день и ночь? Хотел.

Хотел, несмотря на то, что заставил себя каждую ночь проводить с новой женщиной! И ребенок, и она не сдались ему! Плевать, от кого она забрюхатела!

Разрозненные образы мелькали в его мозге: всхлипы, еле заметные розочки на выцветшем постельном белье, голос, молящий не останавливаться, запах Вики на собственных руках, когда он вышел от неё, пробежал по заснеженному двору и сел в машину. Он так хотел её, потому что её собственное желание было неподдельным, животным, ненасытным. Она тонула в вожделении и влекла его за собой.

Ярослав внезапно уличил себя в том, что грызет губы. Он отвернулся от монитора, провел рукой по волосам, ероша пряди во все стороны. Так скоро и до ногтей дойдет. Да женщины в очередь становились, чтобы поймать его взгляд, а он охотился за беременной, бесчестной маленькой дрянью!

А так хорошо всё начиналось! Получив первый отчет о Вике, Ярослав рассмеялся. Служба безопасности прислала его вечером того дня, когда он запрашивал. На фотографиях она была в знакомом синем платье в белый горох. Входила в здание автосалона, выходила, стояла на платформе, поправляла туфли. Ярослав злорадствовал: этот придурок, который теперь заботился о ней, не имел автомобиля, что она была вынуждена пользоваться общественным транспортом? Не мог купить ей какую-нибудь захудалую тачку? Конечно же! Она ведь продолжала работать. Разнеженная девочка вляпалась в жестокую грязь жизни!

В тот раз Ярослав тщательно проштудировал отчет и комментарии к слайдам. К сожалению, было непонятно, что за мужчина стоял за беременностью. Бегло проглядел распечатки сотового оператора. В телефонных разговорах «якобы отец» тоже не проявился. Ярослав рассвирепел. Неужели было так сложно раскопать нужную информацию? Вика что, его прятала? Что это за мужик, который прикрылся юбкой?