Изнанка счастья

– Да я и не обижаюсь, что вы. Наоборот, я рада, что с вами можно говорить открыто, без фальши. Да, я понимаю, вам смешна моя излишняя педантичность. Но мне так лучше живется, когда все в жизни правильно, понимаете? Правильно – значит, незыблемо. Когда любимый – это законный муж, а не какой-то там мужчина, именуемый обидным словом сожитель. Правильно – это когда работа приносит хорошие деньги, а не жалкое одностороннее чувство самоутверждения! Правильно – это когда есть хороший большой дом, наполненный семейным теплом и обоюдной супружеской преданностью. Не вот эта квартира, хоть и с хорошим ремонтом, а дом… Понимаете?

– Понимаю, Лен. Только не понимаю, зачем ты мне все это так яростно доказываешь, я без того с тобой во всем согласна. Если я тебя чем-то обидела, то прости, ради бога.

– И я хочу детей, понимаете? – отмахнулась Лена от ее робких извинений. – Двоих детей! Мальчика и девочку. Это что, по-вашему, ненормально? Это плохо, да?

На этом запал ярости иссяк, и Лена вдруг втянула в себя воздух вместе со слезным всхлипом, и замахала перед глазами ладонями, боясь расплакаться и потерять «правильный» праздничный макияж. Марсель, глядя на нее, проговорила испуганной скороговоркой:

– Стоп-стоп-стоп, ты чего это, а? Нет, не реви, не надо.

– Да знаю я, что не надо. Все равно времени нет глаза поправлять, скоро гости придут.

– Вот и не реви. Нашла, из-за чего реветь. Сама себе придумала проблему, которой, может, и вообще нет.

Лена дрожащими пальцами отвинтила крышку с бутылки, плеснула в стакан минералки, выпила одним залпом. И вдруг рассмеялась:

– Простите, Марсель. И сама не понимаю, чего меня так понесло. Тем более вроде и повода нет. Юра же сегодня собрался мне предложение делать!

– Да? Ну, вот видишь… И что, прямо сегодня? В свой день рождения?

– Ну да… По крайней мере, он мне обещал. То есть я его попросила, и он обещал… И я даже все спланировала… Когда я встану, чтобы его поздравить, и скажу, какой он любимый и самый лучший, он также встанет и скажет – выходи за меня замуж… При всех гостях! Представляете? Он обещал…

– Да. Эффектная диспозиция, что же.

– Вот опять вы смеетесь надо мной, Марсель! А я же честно все говорю как есть… Не кокетничаю, не фарисействую… И все наши друзья давно ждут этого события! И мои папа с мамой тоже! Неужели это плохо, Марсель? Вы думаете, что подобное ожидание меня как-то унижает? Или вам не нравится, что я требую от Юры предложения руки и сердца? По-вашему, я не должна, да?

– Ой, сколько вопросов, Лена… Засыпала меня вопросами! Неужели тебе так важно, как я на все твои вопросы отвечу?

– Важно, конечно. Вы же моя будущая свекровь.

– Ой, какое страшное слово…

– Почему страшное?

– Ну, не в том смысле. Да, вполне хорошее слово, я не так выразилась. Лучше скажи, я правильную форму огуречным кубикам придала? И помидорным?

– Вот опять вы.

– Нет, правда! Через полчаса гости придут, а у нас с тобой, как говорится, еще конь не валялся. Говори, что мне дальше кромсать и в какой форме.

– Тогда куриную грудку порежьте.

– Кубиками, шариками или звездочками?

– Нет, лучше соломкой.

Переглянулись и рассмеялись дружно, и работа пошла споро, лишь прерывались по очереди, чтобы отереть ладонь полотенцем и кликнуть Юркин номер. Наконец он ответил.

– Юр? Ну ты где? Мы тут с Леной уже с ума сходим!

– Я еду, мам. Скоро буду.

– У тебя все в порядке?

– Да… Да, все в порядке. Потом расскажу. Через десять минут буду.

Ей показалось, что голос у Юрки грустный и… И еще что-то было в его голосе. Совсем незнакомое. Какая-то высокая и немного досадная нотка, будто его сбили с трепетной мысли. Или вывели из глубокой и тоже трепетной задумчивости. Странная такая нотка…

А в дверь уже ломились нетерпеливым звонком Юркины друзья-приятели, и Лена заполошно бежала в прихожую, не забыв на секунду остановиться у зеркала и поправить выбившуюся из прически русую прядку. Вслед за ними заявился и Юрка, и в квартире стало шумно и весело-суетно, и пришлось срочно звонить Лене, спрашивать в трубку нетерпеливо:

– Лень, ну ты где? Уже едешь? Все собрались… Давай поторапливайся!