Изнанка снега

Лети, лети, мой мотылёк,
Пока не вышел срок.
Твой путь нелёгок и далёк.
Мерцает огонёк,

Как Вифлеемская звезда,

Как лунная вода.
Пока стремиться есть куда,
Не ведая стыда

За эту лёгкость, и печаль,

Что всё ещё с тобой,
И эту слабость – всё прощать,
Лети на свет любой.

Всё изменится в лучшую сторону…

Всё изменится в лучшую сторону:
Будут вороны – просто вороны
Над заснеженным пустырём.

Там у смерти ни сна, ни имени,

Можно тишь на молчание выменять,
Можно думать, что не умрём:

Мы бессмертны, как травы сорные,

Безнадёжности непокорные,
Где попадали – там сорвут.

Всё изменится – если слюбится,

Будет улица – просто улица,
А не выученный маршрут,

Где расходятся в разные стороны.

Может, стерпится, если поровну
Будет горя, любви, стыда.

По обочинам снежная кашица

Застывает к утру, и кажется —
Мы останемся навсегда.

Если это не смерть, то откуда тоска…

Если это не смерть, то откуда тоска,
Почему поводок отпускает рука?
И стоишь под дождём, уязвимый.

Проведи незаметно в невиданный рай —

Подсмотреть, а потом уходи, убегай,
Как бы ни было невыносимо.

Я запомню тебя навсегда, как сейчас:

Понимающий взгляд, бело-рыжий окрас
И шершавый язык – по ладони.

Если это не смерть, то откуда взялась

Под ногами противная, хлипкая грязь?
И октябрьский снег – непреклонен.

Переживём. Впервые нам, что ли, это…

Переживём. Впервые нам, что ли, это —
Выстрадано, оплакано и отпето.
И вспоминай, как звали и как любили,
Как выносили вместе, и выли, выли
Чёртовы псы соседские, наши тоже
Им подвывали, словно их вой поможет
Выдержать эту ношу и не свихнуться.

Переживаем и оставляем гнуться

Ветви ирги под тяжестью ягод сочных.
Время стекает с крыши, уходит в почву
И прорастает мёртвыми именами.
Мы пожинаем пустошь, переминаем
Каждое слово, сорванное до срока.

Переживём – осталось уже немного —

И соберём от горьких семян остатки.
Перенимаем опыт, вину, повадки,
Чтоб не забыть, как где-то недолюбили,
Как забивали вместе, а после – были.

В том саду, где лебеда и марь…

В том саду, где лебеда и марь
И скрипит проржавленный фонарь,
Хоронили мы с тобой кота
У куста.

Сыпался крыжовник – переспел;

Кот в руках дрожащих холодел;
Сорванные вяли васильки.
Дураки —

Что о смерти знали мы вообще,

Об обратной стороне вещей?
Хоронить вот так своих котов —
Кто готов?

Рядом с бугорком сырой земли

Помолились молча, как смогли,
Радужному богу о любви.
Воробьи

Склёвывали маленьких червей,

И казалась смерть ещё живей
В том саду, где марь и лебеда, —
Навсегда.

В комнате с белёным потолком…