Изо всех сил

Когда он добежал до позиций артиллерии, "Матильды" и сопровождавшие их бойцы уже сокрушили остальную часть лагеря. Шесть уцелевших батальонов отступили к орудиям, сформировав периметр вокруг 65-миллиметровых гаубиц. Это был последний рубеж. "Матильды" видели, куда отступила итальянская пехота, чтобы укрепиться. Они плавно изменили курс сквозь лагерь, чтобы двинуться на новые позиции. Снова струи трассеров засверкали в темноте. Танки стегали очередями по всему, что шевелилось над окопами. На этот раз, однако, на пулемёты ответили выстрелы 65-мм орудий. Малетти ухмыльнулся. Одно из первых же попаданий пришлось точно в лоб одной из "Матильд".

На мгновение он подумал, что танк поражён – тот остановился. Его башня заворочалась туда-сюда, будто танк тряс головой после удара. Вскоре он снова двинулся вперёд. Его пулемёт стал нащупывать выстрелившее орудие. Следующий снаряд разорвался на лобовой броне башни. Результат был таким же, как и от первого попадания. 65-мм гаубицы оказались бесполезны. Они попадали в цель раз за разом, но ничто, казалось, не остановит танки. Некоторые получили повреждения – от сотрясений заглохли двигатели или слетели гусеницы, но Малетти понимал, что всё это легко исправимо.

Скудный результат не остановил артиллеристов. Они сражались до конца, часто выпуская последние снаряды с нескольких метров, прежде чем пасть вместе с орудиями под гусеницы британских танков. Методично уничтожая гаубицы, они расползались вокруг, переползая укрепления и сокрушая торопливо вырытые стрелковые ячейки. Любая способность защищаться исчезла вместе с орудиями.

Он снял белую рубашку, нацепил её на штык и замахал ею над головой. Это движение заметил какой-то сержант и начал осторожно подходить, держа его на прицеле. Малетти замахал выразительнее и заметил кивок сержанта. Бой вокруг них как будто притих.

— Я генерал Пьетро Малетти, командир этой оперативной группы. Прошу вас принять сдачу.

— Сержант Джо Соломон. Вам лучше переговорить с моим начальством.

Сражение всё-таки на самом деле затихало. Уцелевшие итальянцы собирались в группки. С обычной для пустыни стремительностью всходило солнце. Малетти разглядел, как его людей направляют в импровизированные точки задержания.

— Сэр, у меня тут генерал Малетти. Говорит, хочет сдать вам командование.

— Ого. Благодарю, сержант. Можете вернуться к своему подразделению.

Малетти посмотрел на безукоризненно одетого бригадира, стоявшего перед ним, и переживал о своём растрёпанном состоянии.

— Бригадир, наше положение безнадёжно, и я хотел бы сдать командование.

— Достаточно. Я принимаю вашу капитуляцию, генерал. Уверен, фокусов не будет?

Малетти понимал, о чём идёт речь. Дивизии ополчения чернорубашечников имели привычку устраивать ложную сдачу, хотя пользы от этого было мало – только росло число жертв, в основном среди них самих.

— Никаких фокусов, бригадир. Бой выигран вами честно, и мы будем соблюдать договор.

Малетти огляделся. Британские грузовики уже стащили повреждённые "Матильды" в одно место и заправляли исправные. Экипажи возились возле подбитых машин, сразу занявшись починкой.

— Можно узнать, скольких вы сегодня потеряли?

— Да. Восемь офицеров и сорок восемь солдат. Я сообщу вам о ваших потерях, как только сам буду знать. Пока что мне известно только то, что пленных около двух тысяч.

Малетти наскоро подсчитал. Его группа насчитывала две с половиной тысячи. Значит, убито и ранено по меньшей мере пять сотен. Это была катастрофа.

Северная Африка, над Сиди-Баррани, "Мартин Мэриленд"

— Наша старая птичка такого не перенесла бы.

Голос из переговорного устройства заставил Мэнникса, ведущего эскадрильи, на мгновение потерять концентрацию. Он чертыхнулся про себя. На "Мэриленд", ранее предназначенный для Франции, он пересел со своего старого "Уэлсли" считанные дни назад, и до сих пор пытался привыкнуть к американскому самолету. Обычно курс переучивания занимал несколько месяцев, но сейчас и времена были необычные. Американский гражданский пилот из корпорации "Гленн Мартин" ознакомил его с кабиной и общей компоновкой, и после этого Мэнникс остался предоставлен сам себе. Это не помогло – самолёт был настолько тесен, что в первый полёт на "Мэриленде" он отправился в одиночку. На тот случай, если это окажется его последний полёт, экипаж остался на земле.

Он выяснил, то "Мэриленд" – вполне годный самолёт, послушный и достаточно лёгкий на крыло³⁷⁶. Его крейсерская скорость почти на сорок километров в час превышала таковую у старого "Уэлсли", а бомб он нёс вдвое больше. Ещё он был намного лучше вооружён – четыре курсовых пулемёта вместо одного и по два сзади, сверху и снизу. А лучше всего, в экипаже появился оператор-бомбардир, в застеклённой передней кабине. Это был новый человек, уоррент-офицер Чарльз Кассэнс, именно он отвлёк его.

— Цель видна? — голос Мэнникса был ледяным. В задней башенке съёжился стрелок. Многие утверждали, что управляли стройным самолётом, но он точно мог сказать – управлял. А ледяной тон обычно становился прелюдией к впечатляющему разносу.