Изобличитель. Кровь, золото, собака

– Не придуривайся, – сказал Ахиллес. – Это человек, только хитрый и умный, как черт. – В приливе внезапного наития он продолжал: – Он тебе велел, когда Капитанов будет от тебя уезжать, поднеси ему рюмочку на дорожку. На посошок, так сказать. И заранее подлить или подсыпать туда что-то (она смотрела на него круглыми от ужаса глазами). Так ведь все и было? Только это была отрава, особенным образом действующая, вплоть до удара. Тут есть варианты. Либо ты знала, что это на самом деле, и согласилась это проделать за деньги, либо он тебе сказал, что это приворотное зелье. Тебе ведь хотелось присушить Капитанова, правда? Полюбовники из богатых – дело хорошее, подбрасывают кое-что, вот и дом этот помогли купить. Купец Каштанов, который его построил, по наивности своей вздумал конкурировать с местными кулаками, только они его быстренько разорили и выжили. Так вот, тебе хотелось чего-то более определенного, богатого мужа, ясно. Только сделать это было трудненько, учитывая твою в селе репутацию. Вот тут и появился черт… Уж не знаю, как он забил тебе мозги, но ты ему поверила…

– Да вы Сатана… – прошептала Марина. – Откуда вы все узнали?

Ахиллес усмехнулся:

– До чего один человек дошел умственным усилием, другой всегда разгадать может. Капитанов поехал домой прямо от тебя, никуда не заворачивая…

– Но я же не знала!

– Что это яд? – подхватил Ахиллес. – Вполне верю, могла и не знать. Только положения твоего печального это отнюдь не меняет. Остаешься соучастницей убийства, а это Сибирь, и не поселение, а каторга…

– Не докажете… Как тут доказать…

– Очень просто, – сказал Ахиллес. – Капитанова еще не схоронили, ты не забыла? Ночью, в строгой тайне, тело вскроют. Ты не знала, что хороший врач легко определит в организме наличие яда? И подозрения лягут в первую очередь на тебя, потому что твоего «черта» никто вообще не видел. Ну, скажем, отравила из ревности, мало ли случаев? Обещал переехать к тебе или взять на полное содержание, а потом передумал. И пойдешь ты под суд одна…

Марина вдруг сорвалась с лавки и бросилась ему в ноги, обхватила колени, подняла к нему залитое слезами лицо:

– Помилосердствуйте, господин офицер, я и в самом деле не знала! Он сказал, что это приворотное зелье! Я и подумать не могла! Думать не думала!

Ну да, грустно подумал Ахиллес, иные женщины просто шалеют от перспективы выгодного замужества, особенно не крепкие умом… Интересно, какие аргументы он использовал? Наверняка уверял, что с деньгами Капитанова он легко подыщет свидетелей, способных обвинить в прелюбодеянии как раз его жену – да и консисторию может подмазать, бывали такие случаи…

– Ну, хватит! – прикрикнул он. – Я не Господь Бог и даже не святой, чтобы у меня в ногах валяться! Хочешь спастись от каторги – выкладывай все, что знаешь. Нет у тебя другого пути. Честное офицерское слово: если расскажешь, от каторги избавим.

– Я расскажу… Я покажу… – Она вскочила на ноги. – У меня осталось еще в склянице… Он велел выкинуть, а я не выкинула, подумала: если с Капитановым сорвется, можно на ком-нибудь другом испробовать… А ему сказала, что выкинула на помойку… Я сейчас принесу…

И она кинулась в другую комнату – дом был построен не на крестьянский, а именно что на купеческий манер, с несколькими комнатами и ведущими в них дверями. Ахиллес молча ждал. До тех пор, пока ожидание не затянулось сверх возможного. Где-то в противоположной части дома хлопнула дверь…

Выхватив браунинг, он ворвался в комнату. Пусто. Рванул еще одну дверь…

Она лежала на пышной постели, уставясь невидящими глазами в потолок, и против сердца торчала рукоять ножа-пчака. С первого взгляда было ясно, что с ней кончено, и Ахиллес кинулся в соседнюю комнату. Где увидел распахнутую заднюю дверь (какую в обычных крестьянских домах не встретишь), и за ней подступивший почти вплотную лес. Ветки ближайшего кустарника были сломаны, словно кто-то продирался сквозь них в величайшей спешке.

На крик Ахиллеса из-за угла выбежал пристав с наганом наголо. Выдохнул:

– Сбежала?

– Сбежал тот, кто ее убил, – сказал Ахиллес. – И гоняться по лесу теперь за ним бесполезно… Он нас перехитрил, мерзавец, он все это время сидел в доме, наверняка подслушивал. Она пообещала принести склянку с остатками яда, который в тот вечер подлила Капитанову. Он ее, конечно, унес с собой…

– Кто?

– Подозрения у меня есть, а улик – ни малейших, – сказал Ахиллес. – Одно ясно, Иван Иннокентьевич: никакая это не нечистая сила, это люди, ловкие и совершенно беззастенчивые в средствах. Я еще далеко не весь клубок распутал, но кое-какие ниточки потянул…

– Что же делать? Сообщить в уезд?

– Пожалуй, рановато…

– Но ведь положено…