Изобличитель. Кровь, золото, собака

Помолчав, пристав едва ли не мучительно выдохнул:

– Одного я в толк не возьму: зачем?

– Что именно?

– Зачем было разводить всю эту игру с чертовщиной. Ведь сколько времени и труда должны были убухать… Зачем?

– А вот этого я сам пока не пойму, Иван Иннокентьевич, – честно признался Ахиллес. – Должен быть смысл в этих хитросплетениях, во всех загадках, но не могу я его пока ухватить…

Он медленно ехал по широкой улице села, отмечая там и сям уже изрядно подвыпивших мужиков – загодя начали отмечать престольный праздник, как оно всегда водится. И грустно думал, что не продвинулся ни на шаг. Преступления налицо, даже два, а то и три (были сильные подозрения насчет болезни Казимира Яновича, превратившей полного сил человека чуть ли не в живой скелет) – но доказательств-то нет! Маринка, подлившая зелье Капитанову, убита. Ни одного из членов шайки уличить нельзя, нечем. А вот они уже, несомненно, знают, что Ахиллес общался с приставом – и уж конечно, не для того, чтобы поиграть в картишки со старым однополчанином и раздавить бутылочку. В особенности если Маринку и в самом деле убил Алешка, а думать так есть все основания. Не так уж трудно сделать нехитрые умозаключения и догадаться, что Ахиллес ведет расследование. Тогда и в самом деле можно получить с чаем то самое зелье, что досталось Капитанову.

Или нет? И не станут они так рисковать? Во-первых, внезапная смерть офицера в имении – преступление посерьезнее, чем те, что совершены в селе. Они могут предполагать, что за Ахиллесом кто-то стоит, как раз и направивший его в имение, – и, не поверив в естественную смерть молодого, здорового офицера, направит сюда сыщиков уже из губернии. А если учесть, что шайка еще не успела реализовать свои планы, раньше времени им раскрываться нельзя.

Во-вторых… Вот именно, эти загадочные планы… Пристав неглупый служака, он задал чертовски верный вопрос: «Зачем?» К чему вся эта затея с чертовщиной, на которую ушло столько времени и сил?

Далеко не впервые мнимые медиумы выманивают денежки у доверчивых простаков (правда, у пана Казимира денег вроде бы пока не выманивают). Далеко не впервые ловкая авантюристка (часто с компанией сообщников) пытается поймать в брачные сети человека не первой молодости и относительно зажиточного. Но здесь есть что-то еще, должно быть!

Мнимая «Бася» поддержала пана Казимира в намерении жениться на Иоланте – вот это как нельзя лучше укладывается во вторую версию, о брачной аферистке. Но вот далее начинаются логические несообразности.

Предположим, через некоторое время после свадьбы (должно пройти какое-то время, иначе будет подозрительно) пан Казимир окончательно сляжет и, когда станет ясно, что смерть близка, составит духовную – ручаться можно, оставив все Иоланте. Капиталец в банке у него не ахти какой, а она наверняка не захочет вести жизнь сельской помещицы – городская пташечка, никаких сомнений. Самый легкий, простой и не вызывающий никаких подозрений способ сорвать куш – продать Красавино вместе со всеми землями. Но зачем тогда так долго и старательно убеждать всех вокруг, что эти земли – прокляты? Кто их тогда купит? Из местных богатеев-кулаков – теперь никто. Искать покупателя в Самбарске долго и хлопотно. Да и тамошние покупатели могут оказаться суеверными, не станут связываться с землей, вокруг которой наворочено столько чертовщины, даже с двумя смертями. Как ни прикидывай, поведение шайки аферистов должно быть совершенно другим – привечать нынешних арендаторов, первых кандидатов на покупку Красавина. Меж тем все происходит как раз наоборот. Бьющее в глаза категорическое несоответствие, чистой воды логическое противоречие.

Пуститься по следам авторов авантюрных романов? Скажем, где-то здесь зарыт пугачевский клад наподобие того, что нашли на землях полковника Фарятина, – не сказочный, а настоящий. Пугачевцы их зарыли немало…

Но это опять-таки не объясняет возни с чертовщиной. Если где-то в овраге (а то и в подвалах дома) и зарыт клад, вдова пана Казимира может его извлечь хоть на глазах собравшегося со всего уезда народа – она в своем праве, клад этот был бы ее полной и безраздельной собственностью. Снова не складывается.

Земля, земля, все вертится вокруг земли. В другом романе (автора он не помнил) примерно похожим способом простого североамериканского фермера пытались сжить с земли – потому что в ней таилась богатая золотая россыпь, о чем фермер и не подозревал. Но в Самбарской губернии нет золота. Земля, земля…

Он не сразу понял, что прожужжало возле его головы, – но сообразил, когда долетел звук недалекого выстрела, еще один выстрел – и снова пуля прожужжала совсем близко. Его гнедой Янычар ни малейшего беспокойства не проявил – частенько за свою десятилетнюю жизнь бывал на охоте, привык к выстрелам. Зато Ахиллес повел себя совершенно иначе – соскользнул с седла, выхватил браунинг и, держа его дулом вверх, укрылся за конем, заслоняясь им от зеленевшего саженях в ста леса.