Изобразительное искусство Алтайского края. История, современность, педагогический аспект

В отдельных теоретических работах начали формироваться концепции, авторы которых ратовали за понятие гуманизма «без прилагательных». Они утверждали, что прилагательное «социалистический» ничего, собственно, в понятии «гуманизм» не уточняет. Художественные критики того времени, исходя из господствующей идеологии советского периода (марксизма-ленинизма) утверждали, что гуманизма «как такового» не существует и существовать в природе общественных отношений не может. Они отмечали, что высшие идеалы гуманизма в конкретной исторической обстановке, навязанной нам фашизмом войны, утверждались не в душещипательных сентенциях общего «человеколюбия», не в проповедях пацифистского толка, а на полях сражений с оружием в руках (боевые призывы плаката Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага», В. Корецкого «Смерть детоубийцам», В. Серова «Били, бьем и будем бить!», песня «Священная война» и др.) Не эту ли логику имел в виду М. Горький, когда формулировал свое кредо борьбы: «Я ненавижу войну как самое жестокое явление, но когда меня берут за горло, я буду защищаться до последней капли крови» [2]? И с этими положениями нельзя не согласиться.

Подлинный гуманизм носит не созерцательный, а предметно-действенный характер. И неудивительно, что он теснейшим образом связан с общественным героизмом. А это уже имеет самое непосредственное отношение к проблематике данного исследования.

На протяжении 60-х годов XX века в печати не утихали дискуссии о «положительном герое», кое-кто из теоретиков и практиков пытался абсолютизировать «случайность обстоятельств», сопряженных с рождением воинского подвига. Все это носило характер «абстрактного гуманизма» и получило решительную отповедь со стороны художественной критики своего времени. В эти же годы вспыхивали, затухали и вновь оживлялись дискуссии по ряду эстетических проблем, связанных с дальнейшим развитием искусства своего времени – искусства социалистического реализма. Они, правда, непосредственного отношения к утверждению героико-патриотической темы в российском искусстве не имели, но косвенно, так или иначе влияли на дальнейшие судьбы эстетического утверждения героического. Проблем таких было немало. Вплоть до 80-х годов прошлого столетия эти проблемы считались дискуссионными, но и сейчас, в начале нового столетия, нельзя со всей определенностью сказать, что эти вопросы решены. В эти проблемы входили и острые споры о так называемом «современном стиле», и дебаты о «правдивости» и «правдоподобии» в художественно-образном отражении действительности, о судьбах и соотношении «станковизма» и «монументализма» в изобразительном искусстве, об «идеальном герое» в искусстве и литературе и многие другие.

В конце 50-х, например, заметное распространение получила теория «современного стиля» в искусстве, представляющая собой, по мнению исследователей, разновидность теории «единого стиля» искусства реализма советского периода. Начало дискуссии о «современном стиле» было положено статьей Н. Дмитриевой, опубликованной на страницах журнала «Творчество». Имея в виду творческие поиски и эксперименты преимущественно молодых художников, среди которых были и весьма талантливые, автор статьи, хотела она того или нет, в конечном итоге пришла к канонизации для всего изобразительного искусства единых стилистических принципов, назвав их «современным стилем». Стержневую линию формирования «современного стиля» Н. Дмитриева увидела в тенденции к «синтетическим, обобщенным художественным решениям… лаконичным экспрессивным формам» [3]. Так появилась на свет триада «лаконизм – обобщенность – экспрессия», по поводу которой велись ожесточенные споры на протяжении ряда лет.

Иные из критиков того времени в трактовке «современного стиля» договорились, как известно, до такого понимания «лаконизма» и «динамизма» искусства, когда чуть ли не основными его критериями стали принципы «автомобильного» видения действительности. Восприятие действительности сквозь призму «автомобильных скоростей» возводилось в один из обязательных признаков «современного стиля» изобразительного искусства. С этих позиций отрицалась не только живопись Шишкина, Перова и Левитана как безнадежно устаревшая, но и – негласно – пейзажи С. Герасимова, В. Бакшеева, Н. Ромадина, А. Пластова, В. Стожарова, У. Тансыкбаева, поскольку они к автомобильным скоростям не причастны.