Изобретение Вальса

Вальс. Отрадный труд! Давно над миром вашим, – как над задачей, столько содержащей неясных данных, чисел – привидений, препятствий и соблазнов для ума, что ни решить, ни бросить невозможно, – давно я так над вашим миром бился, покуда вдруг живая искра икса не вспыхнула, задачу разрешив. Теперь мне ясно все. Снаряд мой тайный вернее и наследственных венцов, и выбора народного, и злобы временщика, который наяву за сны свои, за ужас ночи мстит. Мое правленье будет мирно. Знаю, – какой-нибудь лукавый умник скажет, что как основа царствия угроза не то, что мрамор мудрости… Но детям полезнее угроза, чем язык увещеваний, и уроки страха – уроки незабвенные… Не проще ль раз навсегда запомнить, что за тень непослушанья, за оттенок тени немедленное будет наказанье, чем всякий раз в тяжелых книгах рыться, чтобы найти двусмысленную справку добра и мудрости? Привыкнув к мысли, простой как азбука, что я могу строптивый мир в шесть суток изничтожить, всяк волен жить как хочет, – ибо круг описан, вы – внутри, и там просторно, там можете свободно предаваться труду, игре, поэзии, науке…

Дверь распахивается.

Голос. Господин президент Республики!

Генералы встают, как бы идут навстречу и возвращаются, словно сопровождая кого-то, но сопровождаемый – невидим. Невидимого президента подводят к пустому креслу, и по движениям Герба и министра видно, что невидимого усаживают.

Министр(к пустому креслу). Господин президент, позволяю себе сказать, что вы пожаловали к нам весьма своевременно! За сегодняшний день, – полковник, придвиньте к президенту пепельницу, – за сегодняшний день случилось нечто столь важное, что ваше присутствие необходимо. Господин президент, по некоторым признакам приходится заключить, что мы находимся накануне государственного переворота, – или, вернее, этот переворот происходит вот сейчас, в этой зале. Невероятно, но так. Я, по крайней мере, и вот – комиссия, и… и, словом, все тут считаем, что нужно покориться, нужно принять неизбежное… И вот мы сейчас слушаем речь, – я затрудняюсь охарактеризовать ее, но она… но она, господин Президент, она – почти тронная!..

Сон. Ну, Вальс, валяйте дальше. Я любуюсь вами, вы гениальны.

Министр. Вот вы послушайте, господин президент, вы только послушайте…

Вальс. О, вижу я – вы жаждете вкусить сей жизни новой, жизни настоящей: вполне свободен только призрак, муть, а жизнь должна всегда ограду чуять, вещественный предел, – чтоб бытием себя сознать. Я вам даю ограду. Вьюном забот и розами забав вы скрасите и скроете ее, – но у меня хранится ключ от сада… Господин президент, вы тоже не замечаете заводного автомобильчика, который эти господа пускают между собой по столу? Нет, не видите? А я думал, что благодаря некоторой вашей особенности вы как раз в состоянии заметить невидимое.

Сон. Вальс, не отвлекайтесь. Все сидят абсолютно смирно, игрушки никакой нет. Мы слушаем вас. Кстати: как прикажете вас именовать?