Изольда Великолепная

Только сейчас я заметила полную женщину в простом сиреневом платье. Точнее, когда-то оно было сиреневым, но ныне представляло собой весьма печальное зрелище. И женщина была бледна, напугана, но держалась прямо.

– Как вас зовут?

– Леди Арианна Броккенвуд. – Она присела в реверансе.

– Тайрон Броккенвуд – ваш супруг?

– Да, ваша светлость.

– Очень достойный рыцарь. И верный вассал. – Кайя сказал это для меня, но женщина зарделась. Ее пальцы нервно терзали грязное кружево, но лишь это теперь выдавало испытываемое ею волнение. – Леди Арианна, я умоляю вас принять мои извинения по поводу сего происшествия…

Его слышали все. И толпа, вновь было ожившая, попятилась от оцепления. Впрочем, оцепление попятилось тоже, как понимаю, на всякий случай. Улица сразу стала шире.

– …обстоятельства которого будут расследованы. И позволить мне хоть как-то загладить свою вину…

…разве ты виноват?

…я хозяин. Я несу ответственность.

– Вы… вы не виноваты, ваша светлость.

Вот! И я о том же. Но их светлость определенно не настроен на возражения.

– …Север помнит песни.

Кайя понял, что именно она хотела сказать, а вот я в очередной раз ощутила себя чужой.

– Урфин, пожалуйста, проводи леди Арианну в…

– Мы во дворе остановились, – подсказала она, розовея. – У ворот. Я… я сама найду дорогу.

Ну уж нет, от моего заботливого супруга так просто не уйдешь. Да и согласна я с тем, что негоже бросать леди Арианну на произвол судьбы. Урфин с Кайя переглянулись, и Урфин едва заметно кивнул: мол, все будет в лучшем виде.

– Думаю, в моих апартаментах вашей семье будет куда комфортней. – Урфин подал руку и подвел бедную женщину к коню. – Там тепло. Просторно. И вид из окна хороший.

– Но… это неудобно!

– Ой, поверьте, очень даже удобно, поскольку в отличие от их светлости я ценю комфорт. У меня даже кресла мягкие имеются. И еще надо найти вам платье, достойное столь прекрасной дамы…

Он посадил совершенно растерявшуюся леди в седло. Гнев отнесся к смене всадницы с философским спокойствием. Сержант поднял оба щита. Один он закинул на плечо, помяв изгвазданный плащ. Второй держал в руке.

– Полдень скоро, – сказал он, потирая свободной рукой шею. – Хорошее время для свадьбы.

Все получилось не совсем так, как планировал Юго, но тоже очень интересно.

Кайя Дохерти сдержался!

А ведь малости не хватило… Юго было бы интересно посмотреть. В Хаоте он многое о местных лэрдах слышал, но слышать – одно, а видеть – другое.

Чувствовать – третье.

Это походило на зимний шторм, который предупреждает о появлении редкими уколами молний и голосом далекого грома. Потрескиванием седого льда и снежной мутью.

Юго нравилось слушать шторм.

Он ложился на снег, подставляя ветру лицо и руки, позволяя опалять кожу, потому что только так не ощущал боли. Ему бы пригодился шторм здесь, но Кайя Дохерти сдержался.

И Юго чувствовал себя обманутым. Чем дальше, тем сильнее становилось разочарование. И палец на спусковом крючке дрожал – такого не случалось прежде. Юго убрал винтовку.

Ничего. Впереди целая неделя.

Юго постарается, чтобы их светлость не заскучал.

Помост возвышался над толпой. Он был нарядным – шелка, ленты, цветы – и в то же время отвратительно ненадежным. Мое воображение рисовало картины одну другой мрачнее. Вот доски трещат под совокупным весом Высокого Совета. Или толпа, потеряв остатки разума – хотя не уверена, что можно терять то, чего нет, – напирает и сносит золотую цепь стражи. Или Кайя, вновь помрачневший, срывается на людей… в общем, невеселая у меня получалась свадьба.

Орали рога. Выли волынки. И дробный стрекот барабанов испытывал нервы на прочность.

Дыши глубже, Изольда.

Кайя поднял руку, и музыка – если это можно назвать музыкой, – оборвалась.

Стало тихо-тихо.

– Леди Изольда. Моя жена.

Плащ мой беззвучно соскользнул с плеч. И тишина изменилась. Я слышала их, через Кайя или собственное больное воображение, но слышала. Удивление. Неприязнь, которую объяснить была не в состоянии. Презрение.

Я не похожа на леди в их представлении, в этом все дело.

Но они ведь привыкнут?

– Ее слово – это мое слово…

Кайя положил руки на плечи. Тепло. Горячо даже. И пока он рядом, я выдержу эти взгляды и эту необъяснимую ко мне ненависть.

– Уважение к ней – уважение ко мне. Кто же посягнет на ее жизнь, честь и достоинство, будет признан виновным в измене.

Кратко и доходчиво. Даже я прониклась.

Кайя не накрыл меня своим плащом – он меня в него укутал. И дальше что? Я забыла, что дальше… кажется, я должна преклонить колени… одно или два? Или вообще ниц пасть, лбом о помост биясь?

Ноги подкосились сами, и я убедилась, что у плаща есть одно несомненное преимущество – он мягкий. Надеюсь, говорить ничего не придется…

Не пришлось.

Кайя подали корону, ту самую, из подземелий. И бремя власти в золотом эквиваленте легло на мою голову. Плечам тоже досталось – широкая золотая цепь с крупными каменьями весила килограмма три-четыре. А про цепь меня не предупреждали! Право слово, мне кольца как-то привычней.

Заодно хотелось бы узнать, как долго предстоит изображать из себя покорную деву.