Изоляция

Отодвинувшись от дивана и оказавшись в темном углу, я понял, что мне ни хрена не полегчало. Когда силуэт человека показался на пороге спальни — теперь уже точно ко мне лицом — сердце заколотило так, что веки, дергаясь в нервном тике, почти полностью закрывали от меня его темный силуэт. Адреналин погнал в кровь конскими дозами, руки затряслись, и все тело будто в холодный водолазный костюм поместили. «Булки» сами по себе сжались, хоть орехи дави. А все почему? А потому, что кое-кто расслабился тут, Бальзака расчитался, решил, что раз он от центра удалился, то, значит, не достанут.

Выйдя из спальни, человек мягко, как кошка, подошел к дивану в гостиной. Посмотрел на одеяло, из-под которого я только что выполз. Замахнулся и без раздумий ударил монтировкой по тому месту, где должна лежать моя голова. Не поняв, почему железный прут вдруг спружинил — ожидал ведь небось услышать, как трещит череп, — он ударил еще.

А я, реально понимая, что до кабинета уже некогда добираться, в один прыжок преодолел разделяющие нас полтора метра.

Мой козырь — внезапность. Похоже, «гость» все еще в недоумении. Он был уверен, что я беззаботно храплю на диване. И даже когда я настиг его сбоку, с размаху вмазав по скуле, он показался мне до крайности растерянным. Мол, это я-то лоханулся так?

Не давая ему возможности прийти в себя, я бью его ногой в живот. И еще раз кулаком по лицу. Взведенный, я выложился в эти последние два удара на все сто. В тот момент я не ощутил, что разодрал голую ступню о пряжку на поясе. Мелочи жизни.

Понимая, что применить ко мне монтировку нет никакой возможности, ночной посетитель хотел было что-то выкрикнуть. Позвать на помощь? Да, чуть позже я пойму, что он тут был не один. А сейчас я просто выстрелил ребром ладони ему в кадык. Нужно было заткнуть ему рот и одновременно не дать очухаться. В тот миг мне показалось, что это единственный годный вариант. Правду говорят специалисты, в такие моменты тело само знает, что делать, надо просто ему довериться. Генетическая память, однако…

В любом случае, все произошло так быстро и бесшумно, что, когда монтировка выпала у него из руки и угодила на ворсистый ковер, этот звук показался ударом в колокол. Сам визитер, приложив одну ладонь к горлу, а второй надавив на затылок, будто стремился вытолкнуть кадык обратно, повалился на диван, сполз на пол. Глаза выкатил, белками засветил, стал похож на какого-то топорного робота из давешней «Техники молодежи». Издавать звуки, похожие на глухой храп, он начал пару секунд спустя.

К тому времени мой мозг заработал как часы. Бешенства мне тогда хватило бы, чтоб вырвать у быка рога.

Стащив подушку, я накрыл ею «гостю» лицо и прижал, что было сил. Он извивался, сучил ногами, сжимал одеяло в кулаках, пытался меня ударить, за что-то поймать (а я-то в одних лишь труселях, да и, ухватишься если, мало чего добьешься). А потом руки, только что до тряски сжимавшие подушку, ослабли. Безвольно повисли.

Угомонился.

Тихий стук внизу, на первом этаже, враз переключил меня. Отпрянув от человека, раскинувшегося на ворсистом ковре, я прошел в коридор.

В темном овале зеркала отчетливо отразился мой силуэт. Лысая башка лбом вперед, грудь пружинит как после спринта, руки согнуты, немного назад отведены, во тьме поблескивают лишь зубы и безумные глаза. Что сказать, идеальный образ натурального психопата, сбежавшего из дурки.

Подкравшись к широкой винтовой лестнице, я прислушался. Шуршат, молодчики. И не где-нибудь — в кладовой сразу. По ногам сквозняк сифонит, открыли, видать, дверь на задний двор. Что ж, если это не «доги», а судя по избранному им «тихому» методу, это не они, то надо бы проучить крыс.

Забрав в кабинете свой нож, я спускаюсь на первый этаж.

В глубине длинного коридора слабый отсвет — подсвечивают, мародеры. Об условиях позаботились, вообще обнаглели. Пройдя мимо гардеробной и кухни, на всякий случай оглядев их, я миновал ванную комнату и оказался прямо перед дверью, выводящей в маленький тамбур. Из него было два выхода: прямо — во двор, направо — в кладовую. Дверь была приоткрыта на самую малость, и сквозняк здесь совсем уж неприятно холодил подошвы.

А ничего, прогреемся, чую, сейчас.

Когда я открыл дверь, они меня даже не заметили. Света здесь было столько, сколько его может быть от дешевого фонарика, поставленного стеклом на столешницу. Как раз чтобы видеть коробки с добром и друг друга. Я увидел троих. Один из них шел просто на меня, но, поскольку выходил из более-менее освещенного помещения в совсем темное, не распознал мой силуэт. С коробкой в руке, по размерам как для маленького телевизора, он переступил порог кладовки и собирался было свернуть к выходу. Тучный, патлатый, волосы сзади в резинку собраны, эмблема «харлея» на всю спину. Он уже толкнул дверь во двор, когда почувствовал чье-то присутствие.

— Чо там наш паныч, спит? — повернув голову, но не имея возможности разглядеть меня, шепотом спросил он. — Игорь?

— Спит. И ты поспи…