Изоляция

Остаток ночи я провел тупо, как станок, выполняя определенные задачи. За ноги выволок из дома Игорька — худощавого, блондинистого, дебелого, навскидку примерно студента-пятикурсника. В нагрудном кармане обнаружил пачку «Примы», зажигалку, связку ключей. Все, кроме сигарет, бросил ему за пазуху. Тело перекинул через борт пикапа «тойота хай-люкс», выведенного мной из предпоследнего бокса.

Девку бросало то в жар, то в холод, ни подняться, ни пошевелиться она не могла. Лежа в коробках, она иногда издавала звук, напоминающий овечье блеяние, иногда тихо звала какого-то Деню, иногда просто стонала. Без медицинского вмешательства она не жилец, а мы прекрасно понимаем, что никакого медицинского вмешательства быть не может.

С ней я не церемонюсь. Черт его знает почему, но жалость во мне даже не промелькивает.

Единственное, что меня коробит, так это то, что я не могу ее дорезать. Не могу просто присесть и вскрыть ей глотку или воткнуть нож в сердце. Принципы не позволяют добивать раненого. Черт бы меня взял, я не мясник!

Взяв с лужайки гипсового гнома, возвращаюсь в кладовую. Ее взгляд не из тех, что отпечатываются на внутренней стороне сетчатки навсегда. Страх, боль, необратимость, просьба. А-а, видели уже. Через пару дней я о ней не вспомню.

Падая, улыбающийся гномик своим широким подножием расплющивает ей голову. Ногами она размазывает лужу, что натекла с-под нее ранее.

Когда я ее волок за ноги, след за ней тянулся ужасный: кровь, мозги, желчь. Но убирать здесь я и не думал. Все, хана уютному дому с большой библиотекой.

Забросив девку, Деню (наверное, это был он) и их железки — оружие типа — в кузов, я завел машину. С бензином еще пока вопрос не стоит так остро, можно и побаловать себя покатушками по ночному городу. Это вот после предстоящей зимы, когда за полторашку семьдесят шестых ссак пятнадцатилетнего пацанчика грохнут и за ухом не почешутся, экономить будем. А сейчас — раздолье. Поэтому я без всякого ущерба для собственной жадности давлю по Немировскому шоссе не считая каждый литр, что пожирает трехлитровый жлоб под капотом.

Правда, в полнейшей темноте — освещение дороги фарами может дорого обойтись.

Съехав на территорию заваленной заправки, которую при неудачной попытке вскрыть угостили искрой, я остановился у колонок. Выбравшись из машины, в приветственном жесте машу рукой в окошко обгоревшей хибары, где сидел кассир.

— Привет, парни. Как ночка? Задрали эти гонялы, верно? Не спится, блин, — обошел пикап, откинул задний борт. — Наверное, шизанутые из калина-клуба снова заезжали, да? Сколько их в этот раз было, машин десять? Калина рулит и все такое, да?

Вытаскивая первой девку, мне показалось, что она дернулась у меня в руках. Теплая еще.

— Не шевелись, милая. Полный бак, братишка, «шелл-пауэр», — обращаюсь к обгоревшему трупу в спецодежде, сидящему у колонки. — Стекла мыть не надо.

А ведь знаю, что это признак подкрадывающейся к мозгу шизы, но не дать волю языку в такие моменты — все равно что не дернуть кольцо запасного купола, если не раскрылся основной.

Надо. Вот и говорю.

— Я это… ребята тут пока побудут, ладно? Кофейку им, если можно.

Вытащив все три тела, я бросил их в резервуар, который после взрыва вздыбился из-под асфальта и стал похож на лопнувший фурункул. Конспирация эта, если честно, была ни к чему, я мог их выбросить да хоть за забор и не опасаться уголовной ответственности или общественного порицания. На все претензии — смелый фак. Но я ведь уже говорил, действовал как станок. Просто поступила откуда-то извне в мозг такая команда — убрать тела, вот я их и убрал.

— Приходите в мой дом, мои двери открыты… — напел я, закрыв борт.

Вернувшись, я отчетливо понимал, что из дома Семеныча нужно валить. Без промедления. Но, подойдя к оценке ситуации трезво, все ж пришел к выводу, что спешка теперь уже мне не на руку. Во-первых, через час начнет светать. При свете дня совершать такие оборудки может только сумасшедший. Ясное дело, у меня были на примете запасные хаты, куда в случае ЧП можно было б переметнуться, но делается это все не так. Нельзя просто так подъехать к дому и начать из машины выгружать ящики со шпротами. Это вам не времена интернет-заказов. Тут занюхает один, а придут пятеро. Грохну пятерых, придут пятнадцать — в таких делах число растет в геометрической прогрессии. Замахаюсь я нож точить. Так что подобные движки нужно совершать тихо, даже без намека на палево. И без шума мотора. А когда на часах без десяти пять, поздно пить «Херши».

Во-вторых, весь скарб в кузовок пикапа не поместится. И даже на заднем сиденье будет маловато места. То есть, если хочу забрать все за одну ходку, придется шпиговать так, чтоб мешок сахара сидел рядом на пассажирском кресле, как верный пес. А в окнах сзади под потолком маячили шелестящие упаковки с макаронами.

И тогда: во, кто жирует! Салман, сукин сын! Надо бы его с фюрером сблизить…

Вывод? Правильно, спать. А там кошка не ходи. Потом чего-нибудь придумаю.