Изоляция

Ну бабенка! Вот уж кого-кого в подельнички бы заманила, но что «догам» подмазала…

Бросившись к стоящей на заднем дворе «тойоте», я молил только об одном: успеть бы!

Сорвавшись с места, я не стал скромничать — повалил напрямик, по клумбам с розами, расталкивая гномиков, давя декоративную водяную мельницу и избушку с пригорюнившимся у плетеного забора хохлом в брыле, зацепил крылом деревянную беседку. Тем не менее в ворота, в которые без проблем мог бы въехать «КамАЗ», я едва попал. До эпидемии моим транспортом была спортивная двуколка под названием «BMW s 1000 rr» (сгоревшая вместе с сотней автопомоек в чертовом ГСК «Химик»), а посему маневренность на габаритных пикапах явно не моя отличительная черта.

Лязг гусениц к этому времени стал ощутим даже под колесами. Я свернул в противоположную сторону и утопил педаль в пол. Двигатель взревел, но машина даже не оставила черных полос на асфальте. Не «БМВ», конечно.

Не «БМВ»?! Да это чертов тепловоз с грузовым составом! Мотор воет что раненый слон, а я все еще вижу в зеркале темное пятно у ворот!

От следующего заглядывания в зеркало озноб, зародившийся в центре темечка, морозной молнией прошиб тело до самих пят. Из-за поворота, оставляя за собой облака выхлопов, подобно вырвавшейся из клетки разъяренной пантере — я не ошибся! — вылетела бээмпэшка. Нас разделяло метров семьдесят, в то время как до перекрестка впереди оставалось метров пятьдесят. Чертов «хай люкс», с его скоростью фуникулера! Бронемашина меня догонит и раздавит прежде, чем я доберусь до последнего дома по улице…

Хотя зачем ей догонять? Дурацкое предположение, ведь БМП чай не ментовская «семерка», имеется парочка отличий…

Неяркая вспышка в зеркале заднего вида, что-то похожее на темный термос со свистом пролетело в сантиметре от наружного зеркала моего «хай люкса». Врезалось в припаркованный возле очередного шикарного поместья «лексус», в яркой вспышке огня подняло его на воздух, раскроило верхнюю часть.

— Стоянка запрещена, — чужим голосом сказал я, когда горящие ошметки пролетели над «хай люксом».

Впрочем, вторая вспышка сзади напрочь отбила у меня всякое желание юморить.

Ощущение было таким, будто каменный гигант дал моему «хай люксу» под зад. Филейную часть рывком задрало к небу, вид приближающегося перекрестка в один кадр сменился приближающимся асфальтом. Скарб из кузовка взрывом цветного конфетти швырнуло вперед. Вермишель из разорванных пакетов рассыпалась по дороге; бутылки с подсолнечным маслом, разбиваясь, разбрызгивали во все стороны янтарное содержимое; пакеты с мукой при ударе оземь восходили белыми стенами тумана; банки с паштетами, поблескивая золотистыми поверхностями, разлетались битками для игры в классики.

Какое-то время машина продолжала движение, скребя по асфальту, высекая хромированным «кенгурятником» искры. Не помню, что со мной происходило, но я хорошо помню, что думал я в тот миг о балерине, которая удерживает равновесие, стоя лишь на прямых пальцах.

Сколько она так может?

А затем «хай люкс» завалился на крышу. По инерции его протянуло еще метров десять. Когда он замер, я еще какое-то время слышал, как продолжают крутиться задранные вверх колеса, как дребезжит что-то в задней его части (оторванный борт?), как ручейком течет бензин из пробитого бака. И гадал, будет ли третий выстрел.

Интересно, какие их относительно меня планы? Прибрать к рукам продзапас или же спровадить меня на тот свет? Ведь у них с провиантом дела, как я слышал, неплохо обстоят, за консервы воевать не станут. В таком случае могут шмальнуть еще. Или, может, для обиженной мамаши и гиббона стараются? Приоритет тогда все же в продуктах?

В любом случае, третьего выстрела, которого я ожидал в неком безрассудном оцепенении, не последовало, и я выплюнулся из машины через проем для лобового стекла. В аварии я почти не пострадал, пара рассечин ничем не вредили и без того изрядно пошрамленному лицу. Но стоило мне выпростаться в полный рост и потратить мгновение на осмотр утраченного, растянутого по дороге добра, как на подъезжающей бээмпэшке загрохотал пулемет. Прерывчатой прямой вздыбился под ногами асфальт.

Еще хочешь знать их намерения, Салман?

Развернувшись, я бросился к ближайшему частному дому — кирпичному, с неказистой архитектурой, старого построя, портящему весь вид из особняка рядом. Перепрыгнув заградку из сетки-рабицы, ныряю в кусты, но тут же, подбодренный стуком ПКТ, поднимаюсь и мчу к дому. Пули лохматят кусты, разбивают стекла в доме, раскачивают ржавеющий перед гаражом старый «скорпио», дырявят дюралевую шабатуру колодца с позвякивающим внутри ведром.

Забежав за гараж и скрывшись из виду, я прислонился к стене, отдышался. Повертел головой, прокладывая дальнейший маршрут. А фиг куда побежишь — огород дальше, сад, открытые пространства. Яркая мишень для стрелка.

В уме я прорисовал себе картину, будто из броневика сейчас высыпаются те самые пять солдат, передрачивая затворами, и рассредоточиваются для полного обхвата двора с унылым приземистым домиком справа. Худо будет, коли так.