Изоляция (ЛП)

Он прошел в гостиную и увидел кастрюлю, стоявшую на привычном месте на плите, и еще один осколок его гордости откололся и полетел прочь. Он открыл ящик, чтобы достать вилку. Должно быть, он открыл не тот ящик, потому что обнаружил внутри лишь три небольших пузырька с прозрачной жидкостью и цилиндрические трубочки с иглой на конце.

Что за хрень?

Драко с опаской осматривал чужеродные объекты в течение нескольких минут, пока не пришел к заключению, что это некие странные маггловские штуковины.

Затем он взглянул на часы и прорычал, поскольку понял, что ошибся в определении времени. И как только эта мысль сформировалась в его сознании, входная дверь распахнулась, и в комнату ввалилась Грейнджер, очевидно, имея некоторые проблемы со своей сумкой.

Она выглядит иначе...

И это было правдой. Он понятия не имел, в чем было дело, но что-то определенно изменилось.

Она была единственной, кого Малфой видел за последние десять дней, и он мог признать, что прекрасно изучил ее черты лица, но что-то определенно изменилось. Она не заметила его присутствия, поэтому он продолжил изучать ее своим ртутным взглядом, пытаясь найти изменения.

Те же губы, цвета розовых лепестков.

Те же глаза, цвета густого золота.

Та же тронутая солнцем кожа.

Та же россыпь едва заметных веснушек на переносице.

Определенно, то же катастрофическое воронье гнездо, что она называет волосами.

Грейнджер по-прежнему сражалась со своей сумкой, когда закрывала за собой дверь; спустя еще несколько секунд Драко определил ее «изменения» как то, что не видел ее в течение последних двух дней. Изоляция в своей комнате не очень-то пошла на пользу его разуму, и теперь, вероятнее всего, он играл с ним. Ему это не впервой.

Она вскинула голову, и он почувствовал себя участником дурацкой игры в гляделки, от которой всегда отказывался еще ребенком.

Да, определенно, все те же золотистые глаза.

Шесть ударов сердца спустя она, нахмурившись, отвернулась от него и прошла в гостиную.

— Сегодня я не в настроении спорить, Малфой, — сказала она, беспардонно падая на диван. — Поэтому, если ты…

— Отъебись, Грейнджер, — перебил он, отмечая, что после двух дней молчания его голос был немного скрипуч. — У меня есть дела и поважнее, чем попусту тратить на тебя свое время.

Она раздраженно хихикнула.

— Да, неужели? — усмехнулась она. — И что же именно это такое? Прятаться в спальне…

— Прятаться от тебя? — холодно фыркнул Драко, на какой-то момент позабыв о еде. — Не смеши меня, Грейнджер. Я скорее останусь в своей комнате, чем рискну увидеть твое лицо…

— И чем же конкретно ты занимаешься в своей комнате, Малфой? — спросила она, пряча любопытство за насмешливым тоном. — Я заметила, что пропала пара моих книг.

Дерьмо...

Теперь ей было известно еще больше фактов для его разоблачения, и от этого малфоевская гордость буквально изнывала.

— Есть какие-то проблемы с тем, что я читаю, Грейнджер? — начал он беспечным тоном, решив, что отрицание было бессмысленно, ведь он был единственно возможным виновником.

Гермиона остановилась, задумавшись, и признала, что на самом деле ее ничуть не волнует, читает он ее книги или нет. До тех пор, пока они ей не потребуются, это действительно было не важно. Желание притвориться мелочной и привести еще один аргумент проскочило в ее мыслях, но чего конкретно она этим добьется?

— Нет, все в порядке, — наконец пробурчала она, упустив вспышку шока, проблеснувшую на его бледном лице. — Просто было бы неплохо, если бы ты сначала попросил.

Он понятия не имел, что ответить. Перспектива на самом деле просить ее о чем-либо была просто отвратительной и крутила ему внутренности. Нет, ни за что; ни в этой жизни, ни в следующей. Если она хотела продолжать важничать и настаивать на приготовлении еды и чего там еще она собиралась делать для него, то это был только ее выбор. Но озвучить ей свою просьбу — это то, чего ему никогда не позволят его воспитание и гордость.

— Должно быть, ты отлично выдрессировала рыжего сученыша и бессмертного сиротку, — жестко прошипел он, хотя можно было бы заметить, что голосу не хватало привычного яда, — но могу тебя заверить, что я не собираюсь ни о чем тебя просить.

Она вздохнула.

— Хорошо, — сказала Гермиона. — Я так и думала. Как моя стряпня?

Малфой такого не ожидал, и его брови взметнулись от удивления.

— Что?

— Моя стряпня, — повторила она, возможно, немного застенчиво, но ей удалось это хорошо скрыть. — Съедобно?

Маленький гортанный гул задрожал у него во рту, и необходимость ответа нежелательным напоминанием застучала в груди.

— Она… приемлемая, — быстро ответил Драко, сразу же пожалев об этом. Особенно когда легкая улыбка коснулась ее губ. Это было впервые с тех пор, как он был вынужден жить с ней; улыбка выглядела печальной. Но она ей все равно подходила.

— Хорошо, — она кивнула, и в его голове пронеслась мысль сменить тему разговора.

— Грейнджер, — осторожно начал он, взглянув на ящик со странными маггловскими штуками, что он обнаружил ранее. — Что это за хрени в ящике?