Изоляция (ЛП)

Слизеринские инстинкты затопили разум, подобно защитному механизму, предупреждая, что Грейнджер находится слишком близко. Она снова это делала; выворачивала его мозг с этими своими жестами доброты, и он отказывался верить, что она поступала так без скрытого умысла. Никто не может быть столь чистым в нынешних обстоятельствах; и это никак нельзя назвать паранойей, если ты находишься на территории противника.

— Отвали от меня, — прорычал он, отталкивая Гермиону. — Я сказал не прикасаться ко мне…

— Но я только…

— Я сказал, блять, не прикасаться ко мне! — взревел он, вскакивая на ноги так поспешно, что закружилась голова.

Малфой бросил взгляд в ее направлении, уже готовый выплюнуть все, что вертелось на языке, но голос подвел его. Из-за его толчка халат высоко задрался на ее бедрах, а также съехал набок, обнажая сливочное плечо с брызгами веснушек, подобных восхитительной шоколадной крошке. Ее влажные кудри вились вокруг шеи и обрамляли лицо, словно растянутый ирис, и каждый дюйм ее открытой кожи был окрашен розовым мускусом. В послесвечении душа она выглядела совершенно иначе; более оживленной и все еще до смешного невинной в своем безразмерном халате. Она была... привлекательной.

— На хер все, — проворчал он про себя, разворачиваясь и выходя из ванной, оставляя позади крайне смущенную ведьму.

Гермиона моргнула, когда последний клочок его тени покинул ее на холодном полу, оставляя разум переваривать то, что только что произошло. Поведение Малфоя с каждым днем становилось все менее и менее агрессивным, что свидетельствовало о ценности материнского совета. Вежливость была верным выбором. Теперь он был просто раздражительным и резким, но она никак не могла решить, было ли это потому, что он просто потерял волю к борьбе или же свыкся со своим положением. Свыкся с ней.

Она надеялась на последнее.

Гермиону начал душить приступ смеха, как только изображение вечно изящного Малфоя, растянувшегося на полу ванной, всплыло в памяти. Как бы она ни уважала профессора Флитвика, заклинание Энгорджио[1] она освоила еще несколько месяцев назад, поэтому, естественно, что ее внимание начало рассеиваться. Этим утром она осознала, что ее белобрысый гость сейчас был не настолько уж опасен, как это было изначально, и она находила такое перевоплощение немного интригующим.

Драко по-прежнему являлся мерзавцем эпических масштабов, его нрав все еще бунтовал. Это было едва заметным, но все же оно сидело в нем; запечатленное на бледном лице. Ярость и огонь, которые всегда присутствовали, если он орал на нее, исчезли, и она чувствовала, что он продолжает спорить лишь из принципа или скуки. Но опять же, все дело может быть лишь в ее внутреннем оптимизме. И Гермиона не смогла удержаться от мысли, что его утренняя ухмылка была хорошим знаком.

— Сегодня ты выглядишь не такой напряжённой, — произнес Невилл, заставив ее подпрыгнуть. — Хорошие новости?

— Нет, — она покачала головой, ощущая небольшую вину. — Просто я хорошо выспалась. Но скоро Гарри должен будет прислать мне сову. Я сообщу тебе.

— Спасибо, — он улыбнулся, предпринимая очередную попытку увеличить статуэтку, которую ему выдали.

Она смотрела на него с нежностью; проходили минуты. На сегодня это был последний урок. Напоминание о Гарри и Роне пробудили решимость зарыться в книгах, чтобы помочь ребятам справиться с их заданием. Когда Флитвик сообщил о завершении занятия, Гермиона быстро кивнула Невиллу, а затем метнулась к двери, готовая окунуться в чтение. Но знакомое лицо заставило остановиться, и она почувствовала, как страх сковывает грудь под тяжелым взглядом директрисы.

— Мисс Грейнджер…

— Мальчики, — выпалила Гермиона с широко распахнутыми глазами. — Гарри и Рон…

— Мистер Поттер и мистер Уизли в порядке, — заверила Макгонагалл, и Грейнджер облегченно выдохнула. — Тем не менее у меня плохие новости.

Гермиона отметила, что тревога на лице профессора напоминала о том, как та выглядела на похоронах Дамблдора, и она нервно придвинулась ближе, блокируя голоса учеников, возвращающихся в свои гостиные.

— Что случилось? — тихо спросила Грейнджер. — Все в порядке?

— Думаю, будет лучше, если мы обсудим это в моем кабинете.

Он снова сидел на кухонном столе, отстукивая указательным пальцем уходящие секунды.

Минутная стрелка только что отсчитала три минуты седьмого, и Драко с подозрением взглянул на часы. Несомненно, чертова штуковина была неисправна, но это казалось практически невозможным для магических часов; правда, перспектива опоздания Грейнджер представлялась еще более непостижимой. Он доел овощной бульон, что она оставила для него, более часа назад, и теперь с нетерпением ожидал ее возвращения, чтобы реабилитироваться после неудачи, постигшей его этим утром.