Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

Реакция Картера на это интервью и обнародованную программу Ликуда была резко негативной. Он называл «пугающей» позицию Бегина по вопросам, которые должны обсуждаться на мирной конференции: новый премьер-министр открыто заявил, что весь Западный берег р. Иордан является неотъемлемой частью израильского государства, которая была «освобождена» в результате Шестидневной войны. По мнению Картера, это заявление явилось резким отходом от предшествующей израильский политики в данном вопросе и вопиющим противоречием резолюции ГА ООН № 242, за принятие которой Израиль голосовал. «Я не поверил своим ушам», – писал Картер в своем дневнике[374].

В составе первого кабинета министров Ликуда самые ответственные посты в 1977 г. заняли: бывший лидер МАПАЙ – М. Даян, получивший место министра иностранных дел (с 1977 по 1980 г.); Э. Вейцман, ставший министром обороны, который, хотя и стал членом Херута, но всегда считался политиком, «близким» к Маарах. М. Бегин до выборов 1981 г. сам занимал пост министра обороны, затем этот пост занял А. Шарон. Согласие Даяна занять пост министра иностранных дел в правительстве Ликуда вызвало шок у его старых партийных товарищей. В Кнессете раздались выкрики: «Предатель! Оборотень!» Но Даян спокойно объяснил свой поступок тем, что Израиль должен участвовать в работе международной мирной конференции и придерживаться резолюции ГА ООН № 242, утверждая при этом, что ни один шаг не будет предпринят в направлении аннексии Иудеи и Самарии во время мирных переговоров Израиля с соседями[375] Введение Даяна в правительство было мудрым шагом Бегина. Его авторитет и международное признание могли пригодиться на посту министра иностранных дел и способствовать улучшению взаимоотношений с США. Эти два политика отлично дополняли друг друга: Даян, прагматичный, искушенный в политике, и Бегин, новичок в большой политической игре, консерватор, несгибаемый идейный борец с железными принципами. Рабин, который никогда не был сторонником Даяна («даянистом», как называли их в израильских политических кругах), одобрил его решение: Бегин нуждался в Даяне. Его не знали в международных делах, тогда как авторитет и известность Даяна были высоки. Его назначение на должность министра иностранных дел должно было убедить иностранные правительства в серьезности и солидности нового кабинета министров, который сформирован из опытных политиков.

Бегин сам осознавал свою неопытность в международных делах. Своим секретарем и спичрайтером он назначил бессменного Иехуду Авнера, занимавшего этот пост при премьер-министрах Эшколе, Меир и Рабине. Помощь столь опытного секретаря была бесценна. Свое первое письмо Картеру – ответ на поздравление с избранием – Бегин набросал сам, но затем попросил Авнера «шекспирезировать» его – улучшить английский текст, чем Авнер в основном и занимался на посту его секретаря. Бегин начал самостоятельно систематически работать над улучшением своего английского и добился определенных успехов.

Первая встреча Картера и Бегина. «Рамки мирного процесса» в понимании Бегина

Особенно тщательно Бегина готовился к первой официальной встрече с президентом Картером. Он знал, что близкое окружение президента – советник национальной безопасности З. Бжезинский и госсекретарь С. Вэнс, активно занимавшиеся ближневосточным направлением американской политики, считали необходимым приложить все усилия по скорейшему урегулированию палестинской проблемы, которую они считали главным препятствием миру на Ближнем Востоке.

Израильтяне опасались, что этот президент будет игнорировать ранее достигнутые Фордом – Киссинджером договоренности с Израилем о том, чтобы не допускать участия Арафата и ООП в работе мирной конференции, так как они не признавали право Израиля на существование. Существовало также опасение, что, как это уже практиковалось американцами прежде, в случае отказа Бегина следовать предложенному сценарию, может последовать угроза военно-экономических санкций. Напряжение было настолько велико, что новый американский посол в Израиле Самуэль Льюис передал специально для Бегина успокаивающую информацию от администрации Картера о том, что готовящаяся встреча не будет носить конфронтационный характер, а произойдет в духе взаимопонимания[376]. Свой первый официальный визит в Вашингтон Бегин, человек глубоко религиозный, начал со встречи с раввином Шнеерсоном, величайшим авторитетом ортодоксального религиозного движения (это была суббота, но ввиду важности встречи рав Шнеерсон нарушил правила шабата).