Израненное сердце

Айвори не блондинка, она альбинос. У нее молочно-белая кожа и фиолетового цвета глаза, отливающие на свету скорее красным, чем синим. Конечно, это означает, что для такой съемки на открытом воздухе девушке приходится мазаться солнцезащитным кремом, а прямые солнечные лучи губительны для ее глаз. Когда мы снимали первый комплект одежды с большими солнцезащитными очками в стиле ретро, все было в полном порядке. Но Айвори переоделась в длинное струящееся платье макси, очки сняли, и теперь у нее на глаза наворачиваются слезы, девушка не может перестать моргать. Оттого что Хьюго направил этот чертов отражатель прямо ей в лицо, тоже не легче.

Хуже всего был жираф. Хьюго пришла в голову блестящая идея задействовать в съемках настоящих животных – сначала страуса, затем масайского жирафа прямиком из зоопарка. К жирафу прилагался дрессировщик, который должен был следить за тем, чтобы животное слушалось. Но жирафу нисколько не понравились ни крики Хьюго, ни вспышки лайтбоксов. В конце концов он ускакал галопом прочь, и массивное копыто размером с обеденную тарелку едва не прилетело Айвори прямо в лицо. После этого она отказалась даже приближаться к животным. Дрессировщику потребовалось больше часа погони на нашем дюноходе, чтобы вернуть жирафа.

В общем, теперь мы сильно отстаем от расписания. Хьюго решил, что лучше мы отснимем несколько комплектов только вдвоем с Айвори, пока не ушел свет.

– Приподними сумочку, Симона, – говорит Хьюго. – Не так высоко, – это тебе не «Цена вопроса»[28]. Сделай это не броско. Естественно.

Нет ничего естественного в том, чтобы принять идеальную позу, демонстрируя и куртку, и сумку именно так, как хочет Хьюго, но я даже не пытаюсь закатить глаза, глядя на него. Я бы тоже хотела уже закончить с этим.

– Ну что, – говорит Хьюго, когда мы сделали пару сотен снимков. – Кто хочет подержать мою змею?

– Я искренне надеюсь, что это не эвфемизм, – сморщив нос, замечает Айвори.

– Ха-ха, очень смешно, – фыркает Хьюго. Это невысокий и худощавый мужчина с козлиной бородкой с проседью, длинным носом и пристрастием к бейсболкам. Айвори говорит, что это потому, что он лысеет и не хочет, чтобы кто-нибудь знал.

Хьюго открывает огромный ящик с подозрительными отверстиями по бокам.

– Я имею в виду настоящую змею. А точнее, темного тигрового питона. Почему бы тебе не обернуть его вокруг шеи, Айвори, – он тоже альбинос. Вы идеально будете смотреться вместе.

– Черта с два, – отвечает Айвори, делая шаг назад. Конечно, трудно судить наверняка, но я бы сказала, что она стала на три оттенка бледнее при взгляде на Хьюго, вытаскивающего из ящика огромного питона.

Эта тварь футов двенадцать в длину[29]. Судя по тому, с каким трудом Хьюго ее поднимает, весит она тоже немало.

– Давайте помогу, – говорит дрессировщик, хватая нижнюю часть питона. Бедняга до сих пор весь мокрый и грязный после беготни за жирафом.

Поначалу змея лениво шевелится, но оживляется, когда понимает, что оказалась на открытом воздухе.

Она довольно симпатичная – кремового цвета с желтоватыми пятнами. Чем-то напоминает мне попкорн. Ее кожа выглядит сухой и гладкой.

– Я возьму ее, – говорю я.

– Отлично, переодеваемся в длинную винтажную юбку, – велит Хьюго. Он обращается не ко мне, а к Даниэлле, ответственной за гардероб. Та бросается за нужной юбкой и новой парой сандалий. Затем помогает мне снять предыдущий наряд, чтобы я могла переодеться. Я делаю это тут же на месте, снимая всю одежду до стрингов телесного цвета. Никому нет дела до моего тела. Обнаженная натура такое же обычное дело в модельном бизнесе, как вейпы и посты в соцсетях.

– Что сверху? – спрашивает Даниэлла.

– Ничего, – отвечает Хьюго. – Ты не против, Симона?

Я качаю головой. Съемка топлесс ничуть меня не беспокоит.

Хьюго раскладывает питона у меня на плечах. Он действительно тяжелый – под сотню фунтов[30]. Дрессировщик помогает мне держать хвост, пока я занимаю позицию между двух песчаных дюн.

Хвост змеи свисает мне на грудь. Ее тело лежит у меня на плечах и спускается вдоль левой руки. Она обвивается вокруг моего предплечья, положив голову мне на ладонь. Вторую грудь я прикрываю ладонью.

– О, идеально, – говорит Хьюго. – Хорошо, так и стой… отлично, теперь немного повернись влево и посмотри на меня через плечо. Ага. Вытяни эту руку, и посмотрим, взглянет ли змея в камеру…

Иногда позирование умиротворяет. Ты превращаешься в живую статую, которую можно двигать и перемещать, но которая мало что чувствует. Ты понимаешь, что творишь что-то прекрасное. Всегда интересно рассматривать снимки после кадрирования и редактуры. Ты видишь, кем была в тот день – богиней. Ангелом. Дивой. Тусовщицей. Генеральным директором. Исследовательницей…

Но на самом деле я начала заниматься этим ради денег. После крупной ссоры с родителями я поняла, насколько была в их власти. Без денег ты не можешь быть независимым. Так что я взялась за первую попавшуюся работу, которая могла бы дать мне свободу.