Изумруд

— И действительно, это место что-то с вами делает, вы не в себе… — переживал Ардал, констатируя очевидное. — Мы пойдем туда. Там противоположный берег. — Он указал в сторону Таи, поднявшейся высоко над горами, темнеющими вдали. — Выйдем к началу залива, где начинаются горы. Там будет проще перебраться на другую сторону. Давайте руки! Сизар!

Взяв спутников за руки, чтобы не потерять, он тащил их за собой. Периодически приходилось подтягивать бредущие тела, когда те начинали плестись, путаясь ногами, ведь под непреходящим забвением, будто одурманенные, они бы так и стояли на месте, бездумно озираясь. Может, так и сгинули все смельчаки? Сделали первые шаги вглубь и замерли, дожидаясь истощения и смерти.

Время тянулось нещадно, и порой казалось, что они шагают на месте, не продвигаясь вовсе, ведь монотонный пейзаж совсем не менялся, как будто у природы здесь вовсе закончилась фантазия и пришлось лениво заполнить пространство минималистичной флорой, выстилая ковер из мха, вставляя деревья по линейке. Сладкоголосые птицы, встретившие Ардала несколько дней назад, сохраняли тишину. А может, и не было их в тот раз?

Идти становилось все тяжелее. Он будто шел в гору, хотя земля была ровной, даже без единого бугра, но сердце билось все чаще, а пот обильно смачивал рубаху. Сил оставалось все меньше, и пришлось даже сделать остановку, перевести дух. Это место действовало не только на его друзей, которые всецело лишились сознания и шли за Ардалом лишь благодаря его усилиям, не проронив ни слова и даже моргая с задержкой, но и на него самого, теряющего силы без причины. Таким темпом до другого берега они не дойдут. Один он, может, и справился бы, но нельзя их бросать. Вместе с физической усталостью подкрадывалось и чувство отчаяния, угнетающее чужака для этого мира от бессилия, ведь путь был очень тяжел, а совладать с собой не удавалось. Непохоже это на него, привыкшего стоически переносить все испытания, преодолевать невзгоды, коих было много в его коротком, но богатом жизненном опыте.

— Давай-давай, садись. Во-о-от, молодец! Ну-ка, хорошо? — усаживал он Кхиру под дерево, как ребенка, облокачивая спиной о ствол, выравнивая завалившуюся на плечо голову.

Проделав те же манипуляции с Сизаром, правда, менее бережно, но все равно заботливо, он вернулся к ней. Опустившись на колени и усаживаясь на голени, он склонился к Кхире, прислушиваясь, как она дышит, переживая, что ее состояние может усугубиться со временем, и, раз они уже так сильно лишились чувств и сознания, то дело может дойти и до остановки жизненных процессов. Дыхание было ровным, спокойным, а сердце билось тихим легким темпом, отлично справляясь со своей работой. Холодными и влажными от травы ладонями он обхватил ее щеки, отчего-то разгоряченные, розовевшие все ярче, сопротивляясь ночному ознобу. Зрачки ее сузились и смотрели в никуда. Ему хотелось плакать от неспособности ей помочь. Может, пойти назад, сесть в лодку и плыть вслед ушедшим кораблям? Но путь уже пройден немалый, часа полтора-два — сложно сказать наверняка, лишившись ощущения времени, и все же это ближе, чем идти вперед, не зная, что ждет там.

— Не переживай. Хуже им не будет, — прозвучал за спиной мягкий низкий голос с хорошо поставленной речью, уже знакомый ему. — Вот мы и встретились вновь! Присаживайся.

Страха не было, да и волнение исчезло. Ардал был готов к этой встрече, сам того не осознавая. Он спокойно встал и медленно развернулся, осматривая Обана с ног до головы. Все та же ряса с глубоким, закрывающим лицо капюшоном, соединенные в замок на поясе ладони, полностью закрытые широкими рукавами. Рядом с ним стояло два стула, один напротив другого; они были лишь слегка развернуты в стороны, чтобы не смотреть на собеседника в упор. Если бы перед ними был зрительный зал, а это пространство между деревьями — сценой, они бы смотрели на собравшихся под удачно выверенном углом. Но зрители их — деревья, а свидетели — трава.

— Илья, прошу! — указывал Обан на стул.

Ардал не решался сделать шаг и внимательно всматривался в пустоту внутри капюшона, с подозрением ища там что-то. Безликий почувствовал его желание, прекрасно осознавая любопытство, двигавшее недоверчевым гостем, и, помедлив, расцепил замок рук, ухватившись за края накидки, аккуратно стягивая ее с головы.

— Тара? — как-то без удивления, скорее утвердительно прошептал Ардал.

— Это лишь ее облик. Для тебя он будет более комфортным.

— Ты не можешь показать мне свое истинное лицо?

— Я бы показал его, если бы оно было. Это для вас есть физические различия, так умело собранные из нескольких десятков тысяч генов. Удивительно, не так ли? Всего чуть больше шестидесяти тысяч деталей, которые способны генерировать миллиарды разнообразных физических форм. И это только в рамках одной популяции! Ты же думал об этом? — Таким баюкающим и приятным голосом Тары озвучивал он недавние размышления Ильи, рассуждавшего на данную тему в один из воскресных вечеров пару месяцев назад!