Изумруд из Сан-Донато

То ли дело сейчас! Понимая, что позора русско-японской войны никто ему не простит, князь подал в отставку, которая была принята. Он переправил в Париж основные непосильными трудами уворованные капиталы, прикупил там дворец и ехал в объятия своей любовницы Элизы Балетты. Его Галатеи, которую он из обычной прислуги в отеле «Риц» произвел, за особой медовой сладости греховные навыки, в прима-балерины Мариинского театра. Со временем мы иногда попадаем в зависимость от прирученных домашних животных, так и Алексей Александрович стал рабом этой не очень-то и красивой, довольно таки полной и коротконогой женщины. Нам нелегко понять его радость. Но раб, едва не повизгивая от вожделения, спешил навстречу к своей госпоже. И дабы не расплескать восторга томительного ожидания встречи, князь ехал в просторном салон-вагоне один. Подальше от страны, которая наградила его позорной приставкой к княжескому титулу – «Цусимский»*.

Маски сброшены, мосты сожжены и впереди еще много лет уютного европейского прожигания жизни. И черт с тобой, дорогая Родина! Немытая, мать ее нехорошо, и безразмерная Россия…

Сквозь почти неслышимый перестук колес раздался настойчивый звонок колокольчика, висящего перед дверью. Князь попытался дотянуться до своего шнурка, ведущего к колокольчику с обратной стороны двери, чтобы ответить согласием на появление официанта, но так и не смог. Он махнул рукой и перешел на голос:

– Входи уж, черт бы тебя побрал! Guten Tag, хренов.

Никто не появлялся, защита от шума в вагоне была настолько хороша, что толстая дверь отделяла салон князя от остального мира так покойно, словно весь мир был для него потусторонним царством. Тогда князь вытряхнул на пол окурки из хрустальной пепельницы, благо набралось их пока немного, и что есть силы запустил ею по двери. Пепельница с громким звоном раскололась. Дверь, после такой встряски и звона разбитого хрусталя, наконец, открылась.

Однако, в раскрытой двери появился не проводник, как ожидал Алексей Александрович, а одетый в парадную форму российский капитан первого ранга с солидным иконостасом орденов и крестов на груди, аксельбантами и погонами флигель-адъютанта**. В руках он держал дорожный саквояж черной крокодиловой кожи.

– Разрешите, Ваше Высочество?

– Капитан, вы как-то совсем некстати заблудились, – раздраженно бросил князь, вынимая из портсигара свежую папиросу взамен только что выкуренной. Потревоженная неловким движением печень снова дала о себе знать.

– Никак нет, Ваше Высочество! Разрешите представиться: капитан первого ранга Колчак, Николай Васильевич.

– Да помню я тебя, помню, Колчак. Что тебе угодно, капитан? Я уже не командую флотом, слава богу.

– Мне угодно объясниться, Ваше Высочество.

– Что?!

– Объясниться, Ваше Высочество.

– Поди вон! Я сегодня не в духе. И вообще хотел бы забыть все, что на той дурацкой неправильной широкой колее осталось. Забыть, как глупое сновидение. Как страну законченных идиотов.

Капитан для своего звания и многочисленных высоких регалий был непостижимо и бесстыдно юн. Из-под форменной фуражки на Алексея Александровича смотрело небесно-голубыми глазами по-детски свежее безусое лицо с розовым румянцем на щеках. И если бы Великий князь не узнал Колчака, то решил бы, что перед ним какой-то ряженый мальчик-актер.

– А, впрочем, черт с тобой, Колчак, оставайся. Только передай на кухню чтобы подавали на двоих. Пообедаем. Развеешь мою скуку.

– Ваше Высочество, обед подадут через пятнадцать минут. Мне вполне хватит этого времени, чтобы выполнить свою миссию.

– Миссию? Эк ты как заговорил! Ладно, валяй свою миссию.

Колчак, нисколько не смутившись барским тоном Великого князя, поставил на маленький столик кожаный саквояж и, открыв его, предложил:

– Не желаете ли употребить перед обедом, Ваше Высочество? Есть шампанское, только что со льда, коньяк «Шустовский» и водка «Смирнов».

– «Смирнов» – удел извозчиков и приказчиков. Русский коньяк? Бред! На грибах его настаивают, что ли? Коньяк признаю исключительно французский. Что там за шампанское у тебя?

– «Вдова Клико», Ваше Высочество. Экстра брют.

– Звучит приемлемо. Давай свою «Клико». Бокалы в буфете. Точно не теплое? А то пить не стану, зря стараешься. И вообще… Откуда ты здесь взялся, капитан?

– Из Петербурга, Ваше Высочество.

Капитан ловким движением, словно всю жизнь работал официантом, откупорил шампанское с легким хлопком, и наполнил наполовину бокал, изъятый из буфета.

– Так ведь мы уже по Германии катимся. А ты вот только! Сподобился.

Капитан открыл так же бутылку с коньяком и налил грамм сто во второй бокал.

– Момента удобного не было, Ваше Высочество.

– Смотрю погоны у тебя флигель-адъютанта. Племянничек*** пожаловал? И когда?

– Еще в Порт-Артуре, Ваше Высочество. Шампанское – прошу!

Капитан передал бокал с шипящим холодным напитком князю.

– Ладно, давай за николенькины вензеля**** на погонах!

– Простите, Ваше Высочество, но если позволите, то просил бы первый тост поднять за Военно-морской Флот Российской Империи.