Изумруд из Сан-Донато

– Эти два броненосных крейсера, в итоге, Япония выкупила. «Ниссин» и «Кассуга». Их самые дальнобойные пушки в мире и били по бухте Порт-Артура, не опасаясь ответной стрельбы. И немало наших кораблей из строя вывели. И людей не одну сотню сгубили.

– И что? Земля перевернулась? Все это – суета сует. Вот шампанское кончилось – это дело. Придет этот Guten tag с выпивкой в конце-то концов?

– А в Аргентине да Чили семь крейсеров собирались покупать? Это бы всю ситуацию изменило!

– Да, это обидно. Такая сделка намечалась. Но… В цене не сошлись!

– Но только цена-то не велика оказалась, а мала! Это же неслыханное дело! Позор на весь мир: русские во время войны вымогают взятку за покупку кораблей! Я в переговорах участвовал… В пору было хоть застрелиться!

– Ну и дурак, стреляться – последнее дело! Крейсера… А экипажи где к ним было взять?

– Как где? На Черном море! Никакого бы восстания на «Потемкине» и на «Очакове» не было бы, если б моряки Севастополя воевали японцев. А они бы их побили!

– Побили, не побили… «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны…» Адмирал Макаров вот погиб, и все – конец победе.

– Так кто же виноват, что на всю страну один такой Макаров оказался? Власть в России, Ваше Высочество никогда не несла вины ни перед Отечеством, ни перед Богом. Творила, что хотела. Что есть, то есть. Флот же, мало того, что на дно с Вашей помощью весь ушел, так еще Вами же и основательно обворован. Недостача выше 30 миллионов рублей. Это только по Морскому министерству. Цена пяти броненосцев, не менее. Двух миллионов не досчитались в Красном Кресте! А полмиллиона, что украдено из кассы взаимопомощи, куда матросики по копеечке складывают, на инвалидность? Это же в какие ворота?!

– И тут ты появился как Страшный Суд?

– Никак нет, Ваше Высочество! Суд творит господь. И по божьей воле вы выбрали именно шампанское. Из трех бутылок отравлена ядом была только «Вдова Клико». И Вы ее благополучно употребили.

– Ты знал, каналья, что я выберу шампанское!

– Все мы, слуги Господа, должны ему в делах его способствовать. Через сутки Вы отойдете в мир иной. Тихо, спокойно. И не пытайтесь промывать желудок. Вы пили натощак и яд уже достаточно впитался. Не омрачайте последних часов пребывания на бренной земле. И не смешите публику. Сплетне о том, что Колчак Великого князя шампанским отравил, полиция не поверит, мы ведь уже не в России, как Вы изволили заметить. А народ, если об этом узнает, то легенды обо мне слагать начнет. Уж больно он Вас не любит, Ваше Высочество. К чему Вам позор и насмешки перед тем, как Вы присоединитесь к большинству?

– К какому еще большинству?

– Покойников, Ваше Высочество, как ни считай, завсегда больше получается, чем живущих. Поэтому англичане говорят не «умер», а «присоединился к большинству».

Колчак подхватил в руки пустую бутылку из-под шампанского, заткнул ее пробкой, открыл окно и выбросил навстречу проходящему поезду. Затем взял пустой фужер князя и отправил его туда же. Посуда громким стремительно уходящим назад звоном известила о своей кончине.

– И не пробуйте кричать, проводник отправился заказывать Вам кулебяку.

– Какую еще кулебяку?

– Праздничную, с красной рыбой, рисом и луком. Должен же был я чем-то его озадачить?

Князь, поникнув головой тихо сидел на диване.

– Все ты врешь, Колчак! Был бы яд, я бы уже почувствовал. Но шутка твоя дурацкая даром тебе не пройдет! За балерину свою решил сквитаться? Так я ее уже три года, как не трогал, твою Красавину. От своей-то Балетты и то устал.

– Оставим в покое честь слабых женщин, Ваше Высочество. Позвольте быть выше этого. Разрешите отбыть?

– Пошел вон, скотина! Все настроение испоганил! Ты не достоин эполет, Колчак! Ты звания офицерского не достоин! Ты Отечеству присягал! То же мне – отравитель! – зашелся в истерике генерал-адмирал.

– Отечество и Вы, Ваше высочество, это не совсем одно и то же. А свой самый главный бой за Отечество я, пожалуй, принял именно сейчас. Иногда одного негодяя на тот свет отправить сложнее, чем целый флот потопить. Руки дрожат. Все-таки власть для русского человека – вещь сакральная. Но больно уж морда у этой власти не хороша. Богопротивна и мерзопакостна. Когда близко наблюдаешь, поверьте, отчаянно смердит. И страшно становится.

– Ты правильно испугался, Колчак. Она тебе еще голову-то откусит, эта морда! Власть видишь ли ему не по душе.

– Я не за себя испугался, Ваше Высочество. За Отечество. Как-никак, а Россия – это моя родина. Это чем же надо было славянам господу насолить, чтобы он такую вот власть ей попустил? И боюсь, это не то, чтобы надолго, боюсь – такая власть в Отечестве нашем навсегда. Вот чего боюсь. Века пройдут, а грязная бесстыжая морда останется. Честь имею, Ваше Высочество!

Колчак не торопясь сложил полупустую бутылку коньяку в саквояж, закрыл его, отдал князю честь и вышел из вагон-салона, бесшумно притворив за собою дверь.

Утром следующего дня «Северный Экспресс» прибыл в Париж. Великий Князь Алексей Александрович без мучений «почил в Бозе» к вечеру.

1896 год. Нечистая сила