Изумрудная муха

– Мне тётя Мура никогда не говорила, что это её предки, понимая, что я знаю историю нашего семейства. Рассмотреть портреты я не могла – все встречи с тётушкой проходили в полумраке. Что она ещё нафантазировала?

– Сказала, что откроет только мне свою тайну. Она незаконная дочь князя Борвинского (странная фамилия) и фрейлины двора. Он был женат. А фрейлина юная, только что из Смольного. Они отдали внебрачную дочь на воспитание в состоятельную православную семью, то есть вашему прадеду Михаилу и прабабушке Наталье. Пожаловали им большие деньги. Она, единственная из сестёр, воспитывалась с бонной. Её одевали как куклу. Учили музыке. За ней ухаживали молодые аристократы. В неё влюбился сын миллионера, его вызвал на дуэль молодой офицер и его убил. Её похитил и на ней женился сам миллионер, отец. Далее следовало описание роскошной жизни: Париж, Ривьера, на тройках к Яру, к цыганам. Его убили в революцию, её спас красный командир, но его убили в Гражданскую, во время НЭПа она пела в ресторане под гитару цыганские романсы, у неё было много поклонников, в неё влюбился богатый делец, его расстреляли, а её из особняка выбросили на улицу. От голода она потеряла сознание, её подобрала «нищенка», которая была в банде. Она ставила её на паперти, одетую в лохмотья в сильные морозы, и заставляла её петь песню о сиротке. Ей подавали хорошо, но бандитка кормила плохо и пыталась заставить её стать проституткой, тогда она сбежала, на улице у ней случился обморок, она упала под колёса автомобиля. В автомобиле ехал известный московский доктор, он её подобрал, спас от голода и вылечил – у неё начиналась чахотка – и влюбился в неё. Но от него недавно сбежала жена, и он был безутешен. Но она утолила его страдания (да, да, так и сказала – утолила), и он на ней женился. Тут началась война, его послали на фронт, она последовала за ним, переодевшись юношей, но там его потеряла. Его санитарный эшелон разбомбили. Тогда она стала санитаркой, раненого Степана вынесла из-под огня. Началась любовь, и с тех пор он служит ей верой и правдой… Очень похоже на бульварный роман. Сюжет пошловатый, но для любителей телесериалов мог бы показаться увлекательным. Я еле остановила этот поток излияний…

– Ну и тётя Мура! Почти сплошь вымысел. В детстве зачитывалась Чарской. Потом дешёвыми книжонками с историями типа того, что вы выслушали. Их расхватывали у офеней девицы из мещанского сословия и знающие грамоту горничные. Позже Малинников подкладывал ей романы французских классиков. Просвещал… – ухмыльнулась Люба.

Обе пытались шутить, чтобы сгладить тягостное впечатление, которое произвёл на них визит к Любиным старикам.

– И всё-таки надо иметь талант, чтобы накрутить такое! – У Доры Захаровны озорно вспыхнули глаза. – Моя внучка хочет быть писательницей, пожалуй, подкину ей идею. Шучу, конечно.

В тамбуре хлопнула дверь. Появился молодой человек в форме защитного цвета с парусиновой сумкой через плечо, из которой торчала разная печатная продукция. Он зычным голосом выкрикивал:

– Самая последняя книжная новинка модной писательницы Эльвиры Яковинской! Теперь в бумажном переплёте! «Необыкновенные приключения греческой принцессы Изяславы»! Дёшево отдам! Чтиво для всей семьи! Не пожалеете!.. Самая последняя книжная новинка… «Необыкновенные приключения…»

Люди не реагировали. Пройдя в конец вагона, он замолчал – кто-то купил у него программу телепередач. Затем продолжал выкрикивать:

– Программа телепередач на конец этой недели, на субботу и воскресенье! Дёшево отдам! – и, открывая дверь в следующий вагон, опять начал: – Самая последняя книжная новинка…

Дора Захаровна и Люба переглянулись, подавив улыбки.

– Родись моя тётя в наши дни, наваяла бы сотню таких бестселлеров. Прославилась бы, стала бы всюду появляться на публике, давать интервью, а не влачить свою жизнь в тесной комнате без воздуха, без солнечного света… – сказала Люба, пытаясь поддержать тот же шутливый тон.

Дора Захаровна нахмурилась. Уже без всякой иронии заговорила:

– Не жилое помещение, а какая-то «лавка древностей»! Антисанитария и теснота, всё покрыто пылью и паутиной. В сказках злая волшебница, задумав наказать неугодного ей короля, усыпляла всё королевство, окутывая паутиной, погружая во мрак! Больная дышит смрадом! Затхлая атмосфера. Звоните старику, теребите его, чтобы проветривал дважды в день, делал влажную уборку. У него есть силёнки, есть, есть. Или пусть наймёт женщину, чтобы убирала комнату. Между прочим, в кухне чисто и форточка открыта настежь! Что же он так невнимателен? Её давно надо было переводить на инъекции, ведь она мучается. Это жестоко! О, кажется, мы подъезжаем, – и Дора Захаровна легко поднялась и направилась к выходу.

На перроне они в молчании выкурили по сигарете. Прощаясь с Любой в метро, Дора Захаровна сказала: