Изумрудная песнь

Так сарг и обрел свои удивительные полосы, которые стали передаваться его котятам по наследству. А может быть оленятам, кабанятам или волчатам, но Ульд, перебирая пальцами светящиеся шерстинки, почему-то все равно всегда представлял себе именно большого дикого кота.

Храбрый зверь, не побоявшийся выступить против самой богини, защищая свою родную обитель, в представлении маленького мальчика никак не мог был оленем или вепрем, которых орки употребляли в пищу, или волком, которых в его племени не почитали за вероломные повадки.

Только диким неуловимым котом.

Нетрудно догадаться, что за шкурами саргов шла непрерывная охота – за одну такую можно было получить целое состояние! Вот только, все орки, отправлявшиеся в эльфийские леса на охоту в лучшем случае возвращались ни с чем. Изловить и убить сарга было так сложно, что практически невозможно. Но, тем не менее, шкурами этих удивительных зверей были украшены мантии всех орочьих правителей, хоть и было их куда меньше, чем тех же глав эльфийских домов. И даже некоторые прославленные орочьи военачальники могли похвастаться таким украшением своих доспехов! Эльфы же, по слухам, не испытывали перед этим удивительным зверем такого благоговения. Остроухие недоумки предпочитали украшать сарговыми шкурами свои дома, вешая их на стены или укладывая на постели, что без сомнения было самым бессмысленным расточительством из тех, что можно было представить!

Ведь зачем вообще с риском для жизни добывать шкуру такого величественного зверя, если нельзя будет похвастаться ею перед всеми вокруг?

Выйдя на след зверя, Ульд вновь вспомнил о своем детстве и улыбнулся. Хоть отец с братьями и были суровы к нему, порой, даже слишком, а все же было в той поре свое очарование. Взять те же сказки о сарге и короткие моменты, когда он мог своими руками прикоснуться к легенде. Запустить чумазые мальчишеские пальцы в чудесную прохладную шерсть, наблюдая за тем как зеленовато-голубое сияние всполохами охватывает их и рассеивается, стоило только убрать руку.

Теперь же легенда вдруг оказалась еще ближе! Но поверить в то, что он действительно идет по следу того самого лесного короля, Ульд смог лишь своими глазами увидев пару светящихся шерстинок, зацепившихся за ветку терновника.

Чтобы не создавать толпу, еще в лагере разделились по-трое. К гаркару присоединились двое бурвадегов-воинов, с которыми раньше ему не доводилось общаться лично.

Разумеется, сопровождать предводителя в начале вызвались карчакары Меркен и Эргерд, но Ульд отказался, решив что у орков низшего ранга будет меньше вопросов, если он вдруг сойдет со следа, чтобы обыскать какой-нибудь приметный старый дуб на предмет потерянных саргом рогов.

Шли кучно. Больше всего гаркару претило то, что даже несмотря на выбор спутников все равно ему приходилось изображать из себя увлеченного охотой мужчину, хоть и занимался он скорее собирательством.

Как назло след зверя отчаянно петлял между кустарниками, ведя охотников куда-то вглубь хвойного леса. Вместо того чтобы навести на открытую поляну или дубовую рощу, где было больше шансов разжиться сарговыми рогами. Быть может, полчаса или более того спустя, орки и вовсе вышли к мелкому ручью, за которым след ожидаемо потерялся.

– Все зря! – не сдержавшись прорычал Ульд, и со всей силы пнул гальку на берегу.

Та послушно взметнулась облаком и градом упала в быструю воду.

– Гаркар Ульд! – тут же послышался голос одного из сопровождавших его бурвадегов.

Расторопный юноша, поняв что след потерян, сразу же перебрался на другую сторону, в надежде найти его продолжение. И теперь, придерживая у пояса боевой топор, чтобы не бряцал по чем зря об броневые клепки на его штанах, во весь опор несся обратно.

– Нашел след? – Спросил орк без эмоций.

Он, просто сам не знал радоваться тому или нет. Все же не охота на зверя была его целью.

– Лучше! – даже не пытаясь сдержать эмоции воскликнул молодой бурвадег, – Там логово, мой гаркар! Саргово логово!

Теплый свет факела, лениво облизывал стены пещеры, заставляя сталактиты и сталагмиты отбрасывать трепещущие тени. В них то и дело мерещилось движение и опасный взгляд из темноты. Но яркий отблеск давали не глаза зверя, притаившегося за поворотом, а влага, стекающая по неровным каменистым уступам.

У самого входа пещера не казалась такой огромной. Она встретила их запахом сырости, свидетельствуя о том, что ни один приличный хищник не стал бы использовать ее как убежище. Но клочки светящейся шерсти, зацепившиеся за острые камни на входе и дальше вглубь, свидетельствовали об обратном.

Трое бурвадегов осторожно продвигались все глубже и глубже, напряженно вглядываясь в каждую тень и ловя каждый звук.

Громкий сухой хруст заставил Ульда вздрогнуть и обернуться. Молодой бурвадег, первым обнаруживший пещеру, замер на месте с виноватым выражением лица, а после осторожно поднял ногу.

В свете факела под его тяжелым сапогом удалось разглядеть множество мелких желтых черепков, но только по клыкастому осколку нижней челюсти, валявшемуся неподалеку, удалось понять, что это не остатки глиняной утвари.