Изумрудное пламя

– Он вспомнит, как только увидит тебя.

– Я никогда не смогу кататься на нем, Эмери. Моя нога никогда не поправится.

– Наверняка поправится, – заверила она его, – не сомневайся. Если ты будешь следовать советам Бена, пить молоко…

– Молоко не поможет, не надо мне лгать. Я знаю, Эмери. Мою ногу хотят отрезать, ведь правда?

– Отрезать ногу?! – Эмеральда пришла в ужас оттого, что Тимми знал о такой возможности. – Кто тебе это сказал? Твои родители этого не допустят.

Она не смогла выдержать пристального взгляда Тимми и отвернулась.

– Отрежут. И они согласятся.

– Нет! О Тимми, давай поговорим о чем-нибудь другом. Не думай об этом. Ты поправишься, и Бен так считает.

– Бен лжет. И ты лжешь. – Тимми отвернулся и тупо уставился в стену.

Эмери испугалась мрачной уверенности мальчика.

– Но, Тимми… – начала она.

– Уходи, Эм, уходи. Отец хочет ехать, ты сама сказала, а я хочу побыть один.

Эмери ничего не оставалось, как только выйти из повозки.

Глава 13

Маленький индеец отказывался идти. Оррин стегнул волов, и повозка тронулась. Мальчик упал в грязь.

Эмери стояла рядом с Сюзанной у заднего колеса. Первые несколько миль девочка обычно шла пешком и, только когда уставала, садилась в повозку. Эмери наклонилась, чтобы завязать Сьюзи капор, когда увидела, что мальчик упал.

– Оррин, – закричала она, забежав вперед. Оррин, в грязной рубахе и мятой шляпе, занес кнут над животными, погоняя их. – Оррин, остановись, мальчик упал!

Повозка с тяжелым скрипом остановилась. Маргарет выглянула из повозки, чтобы посмотреть, что произошло. Мальчик лежал в пыли, подогнув под себя ноги.

– Он оступился, я уверена, что он не нарочно.

Оррин, не обращая внимания на слова Эмери, грубо поднял мальчика на ноги. Весь его правый бок был в грязи и ссадинах, глаза смотрели твердо и непреклонно, словно два обсидиана.

– Проклятое животное, ты будешь смотреть себе под ноги? – Он тряхнул мальчика за смуглые плечи.

Эмеральда выступила вперед:

– Прошу тебя, он всего лишь ребенок. Сейчас все будет хорошо, поверь мне.

– Для его же пользы, – процедил Оррин, занеся кнут над терпеливо ждущими волами.

Повозка дернулась, веревка натянулась, и снова Перо, словно мешок с картофелем, повалился вперед. На этот раз у Эмери не осталось сомнений, что он делает это нарочно.

– Перо. – Она подняла мальчика, отряхивая пыль с длинных темных волос. – Перо, ты не должен так поступать. Ты можешь нанести себе ужасный вред. Ты должен идти, понимаешь.

Мальчик повернулся к ней. Лицо его было непроницаемым. Взглянув на Эмери, он снова упал.

– Перышко, пожалуйста… – Голос ее срывался от напряжения. – Ты не должен так поступать. Тебе надо идти, иначе…

– Какого дьявола? – К ним приближался Оррин с огромным кнутом. Вид его не предвещал ничего хорошего. – Этот гаденыш не хочет идти?!

– Я уверена, он пойдет, надо только убедить его в этом…

– Отойди от него. Думаю, я смогу убедить его. – Оррин занес кнут.

– Нет, пожалуйста…

– Уйди отсюда, Эмеральда. Это мой раб, и я разберусь с ним сам. – Оррин отшвырнул ее, как котенка.

Раздался громкий щелчок, и кнут опустился на спину мальчика… Маленький индеец стоял прямо, устремив взгляд на горизонт. Лицо его окаменело, он готов был принять любую боль, и только вздрагивающая нижняя губа выдавала его. На худенькой спине мальчика вспух рубец.

– Прошу, – выдохнула Эмеральда, – не надо так мучить ребенка. – Она взглянула на Сюзанну, теребящую в руках кукурузную куклу. – На глазах у собственной дочери.

– Какого дьявола ты вмешиваешься, я вовсе не собираюсь убивать его, я только учу.

И он снова поднял кнут и опустил его на голую спину ребенка. Эмеральда кинулась к девочке. Плечи обеих затряслись от плача.

И еще раз кнут опустился на спину мальчика. Оррин тяжело дышал.

– Кажется, довольно. Посмотрим, как ты усвоил урок. Если ты и на этот раз не пойдешь, я исполосую тебя в кровь. Это тебя быстро научит.

Эмеральда с горящими глазами и пересохшим ртом смотрела, как Оррин трогает повозку. Маргарет тоже наблюдала за ним, глаза ее горели от гнева.

В третий раз повозка двинулась, и в третий раз мальчик упал.

Эмеральда вскрикнула.

В тот же миг с непостижимым проворством из повозки выскочила Маргарет с острым ножом в руке и перерезала веревку. Мальчик вздрогнул. Она осторожно сняла веревку с его рук и сунула в карман фартука.

– Словно собаку на поводке, – прошептала она. – Ребенка, как собаку…

Оррин уже стоял перед ней с перекошенным от гнева лицом.

– Какого дьявола… – начал он. Маргарет спокойно взглянула ему в глаза:

– Я перерезала веревку, Оррин. Твой раб поедет в повозке с Тимми. – Она предусмотрительно положила нож в карман, – Ты спросишь: почему? Потому что так велит мне Бог. Бог, ты помнишь о Нем? А теперь иди.

Не взглянув на мужа, Маргарет склонилась над мальчиком:

– Эмери, помоги мне. Мы должны перенести мальчика в повозку и наложить мазь на раны. Они могут воспалиться.

Одинокий Волк, стоял на вершине скалистого утеса и, прищурившись, смотрел на гряду туч на горизонте.