Изумрудный атлас. Огненная летопись

– Из-за мальчишки сюда пришла, а? Из-за Рэйфа?

– Что? Нет! Я попала сюда совершенно случайно! Я просто хочу вернуться домой!

Кейт попыталась выдернуть свою руку, но старый волшебник был слишком силен.

– Ты говоришь правду, – казалось, он был искренне удивлен. – Значит, дело не в тебе. Это все Атлас… – Он нахмурился и пробормотал: – Мудро, весьма, весьма мудро…

– О чем вы говорите? – вскрикнула Кейт.

Старик наклонился к ней.

– Думаешь, ты попала к нам случайно? Сюда? В это время? В это место? Нет, ты тут ни при чем, нет-нет! Теперь я вижу. Это все Атлас! О, он все продумал! Что же до него, то я уже давно знаю, кто он такой! Я и Генриетте пытался сказать, да только она и слышать ничего не желает… Но теперь ты здесь. О да, наконец-то все прояснилось! Разумеется, это должно произойти именно теперь, все дело в Разделении…

– Что вы такое говорите? Я ничего не понимаю! Кто такой Рэйф?

– Скажи-ка, – старик придвинулся еще ближе, – ты пришла, чтобы спасти нас или погубить?

Собрав все свои силы, Кейт как можно тверже ответила:

– Я только хочу вернуться домой!

Внезапно по коридору поплыли звуки скрипки. Кейт оцепенела.

– В чем дело, девочка? Ты не любишь музыку?

Кейт не ответила. В последний раз она слышала скрипку на борту яхты Графини, когда музыка объявила о появлении Грозного Магнуса. Но та мелодия была безумной, тревожной, потусторонней. А эта звучала совершенно иначе. Эта песня была медленной и печальной и при этом совершенно земной. Она доносилась из комнаты в конце коридора.

Старик громко фыркнул.

– Ну что ж, поглядим, что будет, верно? Поглядим, поглядим…

Он выпустил руку Кейт и заковылял по коридору. Кейт еще какое-то время стояла одна, музыка переполняла ее, тревожила. Наконец она повернулась и пошла прочь.

Снаружи валил снег. За ночь его выпало около фута, но большую часть снега уже утоптали и сгребли к сторонам тротуара. Дыхание белым облачком вырывалось изо рта Кейт, она поглубже засунула руки в карманы пальто. Зато Абигейль, похоже, совсем не чувствовала холода. Она несла на плече четыре или пять брезентовых мешков и повторяла вслух список необходимых покупок.

Не успели девочки выйти из церкви, как сзади послышались крики: «Эй! Постойте!» – и к ним подбежали Джейк и Жуки.

– Мы с вами! – сказал Жуки.

– Это Рэйф приказал вам приглядывать за мной? – спросила Кейт, вложив в свой вопрос все раздражение, которое испытывала.

Мальчики переглянулись, потом уставились на нее.

– Нет.

– Ну да, вот только врать вы не умеете!

– Вот что, – сказал Жуки, – может, он приказал, а может, и нет. Мы тебе все равно не скажем! Хоть пытай нас!

– Ага, – сказал Джейк. – Можешь отрубить нам головы, приготовить их и съесть, а мы все равно ничего тебе не скажем!

– Вот именно, – подытожил его друг. – Ха!

– Ладно, идем, – буркнула Кейт.

Но оказалось, что вместе с мальчиками стало еще веселее, и они вчетвером все утро ходили по магазинам, делая покупки по списку Абигейль. Первым делом они зашли в сырную лавку, где Абигейль приобрела два средних куска сыра, оставшись глуха к мольбам мальчиков купить выставленную в витрине гигантскую сырную голову размером выше каждого из них, которую можно было бы доставить в церковь только катя перед собой, как тележное колесо.

– Ох уж эти мальчишки! – прошептала Абигейль на ухо Кейт. – Теперь ты понимаешь, почему деньги доверены мне.

Затем они отправились в пирожковую, где Абигейль заказала пять дюжин пирогов с самыми разными начинками (с ветчиной и сыром, с помидорами и травами, а также с сыром, картофелем и грибами) и – после изнурительной торговли, в результате которой мальчики пообещали целую неделю выполнять все ее обязанности, – купила всем по пирожку с сосиской и луком.

– Я им все равно купила бы, – призналась Абигейль Кейт, когда они шли по улице под мягким падающим снегом, жуя горячие пирожки, в то время как бегущие впереди них Джейк и Жуки на все лады расхваливали каждый свой кусочек и, искоса поглядывая друг на друга, сетовали на мошенников-торговцев, которые – подумать только! – подсунули некоторым простодушным мальчикам выпечку с начинкой из рубленых крысиных задниц.

После этого они заглянули в кондитерскую, где аромат горячего шоколада превращал сам воздух в изысканное лакомство, и Абигейль купила пять фунтов шоколада для какао. Хозяин лавки, жизнерадостный толстяк, налил каждому из них по кружке горячего шоколада, и дети, усевшись на дубовые бочки перед входом, смотрели на медленно падающий за окном снег, на людей, спешащих мимо со свертками и покупками, и впряженных в экипажи лошадей, неторопливо цокающих по улицам, разбрасывая комья серо-белого снега из-под копыт. Потом они посетили лавку булочника, где Абигейль оставила очень длинный и очень сложный заказ, за которым им предстояло вернуться позже, а оттуда прямиком отправились в магазин, торгующий различными сортами сидра; по дороге мальчики стали горестно сетовать на судьбу за то, что их не послали в лавку, торгующую конфетами или фейерверками, где, вне всякого сомнения, они смогли бы как следует проявить себя.