Изверги

Нет, все-таки у мокшан вместо голов лапти дырявые. Глупо было давеча тратить стрелы; вовсе глупо было подставляться под валящуюся с тына увесистую дрянь да потеть, высаживая воротину топорами. Всего-то и дела: ночью одному запеть по-вятски где-нибудь на опушке, а прочим преспокойненько лезть через тын с противоположной стороны. Охорона, леший ее забери… Правду все-таки говорят: дураков даже собственные беды не учат. Дураки и есть. Только то и утешает, что мордва не умнее. А вот "над старейшинами старейшина" со своим сыночком-воеводою… Как это Волк о мокшанском граде сказал? "На одну ладонь положить, другою прихлопнуть…" Говорил-то он о мокшанском граде, а разумел этот вот, вятичский… Да, плохи дела. Ежели когда-нибудь Навьи допустят под градской тын НАСТОЯЩЕГО ворога…

Впрочем, Мечник довольно скоро понял, что не так уж все безнадежно.

На тыне сдержанно гомонили – подъехав чуть ближе, Кудеслав начал разбирать слова:

– Ну точно, он. Говорил же…

– Гляди, рожа в крови! А уж скотину как уходил – страх глядеть!

– Что ж один-то? Да ночью, да этакий…

И тут же кто-то спросил подъехавшего, глуша прочие голоса:

– Чего орешь?

– А чтоб какой дурень спросонок да с перепугу стрелой не попотчевал! – прервав пение, ответствовал Мечник.

На тыне хихикнули.

Спрыгнув на землю возле подошвы частокола (конь, избавившись от седока, остался стоять, широко расставив трясущиеся ноги – хорошо, что не лег; выживет), Кудеслав сказал, задирая голову:

– Все ладно. Мокшу припугнули, она теперь мира просит.

Тут же два факельных огня подались в стороны: державшие их сторожа отправились разносить весть остальным. Значит, не все здесь – и то уже хорошо. Когда же переместившееся пламя шмыгнуло предательскими бликами по остриям рогатин, владельцы которых укрывались в уличной темени за воротным проемом, Мечник и вовсе подобрел к градским охоронникам.

– У тебя до Яромира надобность? – ворчливо осведомились из-за похожей на буреломину груды дубовых брусьев и прочей всячины. – Лезай сюда, через верх. Да не бойсь, не рухнет… Ты, Мечник, слышь только что? Ты его только не буди, Яромира-то! Он, поди, лег вовсе недавно. А может и не ложился еще…

Кудеслав успокоил ворчуна-охоронника клятвенным обещанием ни в коем случае не будть старейшину, ежели тот еще не уснул, и кряхтя (а попробуйте-ка не кряхтеть после долгой отчаянной скачки, да еще если седло было очень уж неудобным, а штаны вовсе не годны для езды верхом) полез на шаткий завал.

С внутренней стороны проем бывших лесных ворот караулили трое. Один из них стоял прямо перед завалом, а двое других пристроились по бокам, у самого частокола, и были совершенно невидимы в густой тени тынового настила (туда не проникали даже отсветы горящих наверху факелов). Мечника приятно удивила и обрадовала неожиданная разумность поведения градской сторожи. Радость эту не убавило даже то, что один из подпиравших спиною тын охоронников уже успел заснуть – видно-то его не было, зато было слышно.

Перебравшись через завал, Кудеслав попросил, ни на кого особо не глядя:

– Коня обиходьте. Он сегодня хорошо потрудился для общинного блага.

Попросил, перевел дух и двинулся в уличную темень, все убыстряя и убыстряя заплетающийся нетвердый шаг.

Позади негромко переругивались. Бывшие на земле выясняли, кому из них сподручней выкарабкиваться к коню и как его (коня то есть) переволакивать через завал. А на тыне кто-то шипел, что надобно немедля гасить лишние факелы, не то "собственными вот этими руками стану гасить, запихивая во рты… либо во всякие другие места…"

Яромира будить действительно не пришлось: почивать в эту ночь старейшина явно не собирался. Мечник обнаружил его на чельной площади. И не его одного.

У подножия недостроенной дозорной вышки полыхал огромный костер. Благо здесь было что жечь. Площадь покрывал толстый, хорошо утоптанный слой корья, щепы, древесных обрубков – всего, чем только можно было намусорить при постройке вышки. Так что двое юнцов, суетившихся возле костра, не столько поддерживали пламя, сколько мешали ему расползаться. Вообще-то костер этот не казался очень уж умной затеей. Не уследи за ним как следует – беды не оберешься. Ладно, небось Яромир знает, что делает.

Яромир нашелся недалеко от костра – он сидел на вечевом биле, болтая ногами и легонько постукивая по отзывчивому гулкому дереву. Голова старейшины тонула в густой тени, копящейся под двускатным тесовым навесом (этот навес на четырех столбах был поставлен для укрытия била от непогоды), а потому выражение Яромирова лица различалось с немалым трудом. Вернее сказать – совсем не различалось. Может, задумался человек, а может и носом поклевывает…

Подобраться к Яромиру тоже оказалось делом весьма непростым. Вокруг била на разбросанных по земле оленьих шкурах спали одетые мужики. Спали они широко, не кучно, однако же рядом с каждым лежало какое-нибудь оружие – так, чтобы в случае чего сперва схватить, а уж затем проснуться.