Извещение Марии

Не хотите ли вы поглядеть на нее, прежде чем заколотят крышку?

АНН ВЕРКОР

Нет. Отвергнутое дитя

Уходит украдкой.

ЖАК УРИ

Я не увижу больше ее лица в этой жизни.

Пьер де Краон садится слева от Анн Веркор. Долгая пауза. Стук молотка по доскам. Они продолжают молчать, слушая.

По краю сцены, сбоку проходит Мара, держа на руках ребенка, завернутого в черный плат. Затем она медленно идет в глубину сцены и останавливается перед скамьей, на которой сидят трое мужчин.

Они поднимают на нее глаза, кроме Жака, который смотрит в землю.

МАРА, опустив голову.

Здравствуйте, отец мой! Здравствуйте, все!

Вот вы смотрите на меня и я знаю, что вы думаете: «Виолена умерла.

Прекрасный зрелый плод, сладостный золотой плод

Сорвался с ветки, и вот, что нам осталось теперь, этот горький изнутри, жесткий, как камень, снаружи,

Залог зимы, и все.» Кто меня любит? Кто меня когда–нибудь любил?

Она поднимает голову с выражением ярости.

Так что же! Вот я! Что вы можете мне сказать? Говорите все! Чем вы меня попрекнете?

Что вы смотрите на меня такими глазами, говорящими: это ты! — Все верно, это я!

Все верно, это я убийца.

Это я взяла ее за руку, прошлой ночью, выйдя, чтоб найти ее,

Пока Жака здесь не было,

Это я столкнула ее в песчаный карьер и вывалила на нее

Полную телегу песку. Все было готово, оставалось только выдернуть штырь.

Я это сделала,

Жак! И это я сказала Матери,

Виолена, ты поговори с ней, в тот день, когда ты вернулся из Брена.

Потому что я сгорала от желания выйти за тебя, иначе я повесилась бы в день вашей свадьбы.

И тут Бог, видящий сердца, попустил, чтобы она подхватила эту проказу.

Но Жак не переставал думать о ней. Поэтому я ее убила.

А что? Что мне еще оставалось делать? Что еще нужно было сделать,

Чтобы тот, кого я люблю, и кто со мной рядом

Принадлежал мне, как я ему, весь, целиком,

А Виолены при этом не было, совсем не было?

Я сделала то, что могла.

А вы–то, вы отвечайте! Ваша Виолена, которую вы любили,

Как вы ее любили? и что больше стоит,

Ваша любовь, вы полагаете, или моя ненависть?

Вы все ее любили! и вот отец, который ее бросил, и мать, которая дала ей добрый совет,

И вот ее жених, как он ей поверил!

Так говорят, что любят домашнего зверька или цветок, вот и вся сила ваше любви.

Моя любовь была другой породы!

Слепая, и такая, что в руки не дастся, как глухая и ничего не смыслящая вещь!

Чтобы тот, кто обладает мной целиком, и я обладала бы им целиком!

И что я такого в конце концов сделала, чтобы мне оправдываться? Кто был вернее ему, я или Виолена?

Виолена, предавшая его с каким–то прокаженным, следуя, по ее словам, Божьему наущению поцеловать его?

Я почитаю Бога. Пусть Он остается где есть! Наша бедная жизнь так коротка! Пусть Он оставит нас в покое!

Разве это моя вина, что я любила Жака? На радость себе или на погибель моей души?

Что могла я сделать, чтобы защитить себя, я, некрасивая, нежеланная никому, бедная женщина, способная принести только страдание?

Потому я и убила ее в моем отчаянии!

О несчастное, неуклюжее преступление! О злополучие той, которую никто не любит и которой ничего не удается! Что же нужно было сделать, если я люблю его и он меня не любит?

Она поворачивается к Жаку

А ты, Жак, что же ты молчишь?

Что ты уставился в землю и не говоришь ни слова,

Как Виолена, в тот день, когда ты ее несправед ливо обвинил?

Не узнаешь меня? Я твоя жена.

Конечно, я не была для тебя ни желанной, ни милой, но смотри, как я постаралась для тебя, я добавила еще кое–чего к тому страданию, которое я могла принести тебе! Страдание, которого никто, кроме меня, не мог бы тебе принести. И я сестра Виолены.

Она рождается из страдания! Эта любовь рождается не из радости, она рождается из боли! И этой боли довольно для тех, у кого нет радости!

Никто не изволил поглядеть на нее, в это время цветы не цветут,

Но то, что остается под увядшими цветами, это сама земля, жадная земля под травами, земля, которая всегда тут!

Признай же меня!

Я твоя жена и ты ничего не сделаешь, чтобы я ей перестала быть!

Единая неделимая плоть, соприкосновение всей сердцевиной и душой, и подтверждение, это тайное сродство между нами,

И по всему этому у меня дитя от тебя.

Я совершила великое преступление, я убила сестру; но я не согрешила против тебя. И я говорю, что тебе нечем меня укорить. А другие, что они мне?

Вот что я хотела сказать, и теперь делай все, что пожелаешь.

Молчание.

АНН ВЕРКОР

Это правда, все, что она сказала. Жак, прости ее!

ЖАК УРИ

Подойди же, Мара.

Он подходит и выпрямившись стоит перед ними, составляя единую фигуру со своим ребенком. Двое мужчин одновременно протягивают правую руку к ней . Их руки перекрещиваются: Жак кладет свою на голову ребенка, Анн Веркор — на голову Мары.

Это Виолена тебя прощает. Это в ней, Мара, я прощаю тебя. Это она, преступная женщина, охраняет наше единство.

МАРА

Увы! Увы! Мертвые, бесхребетные слова!

Жак, я уже не та. Что–то во мне кончилось. Не бойся. Мне все равно.

Что–то рухнуло во мне, и я остаюсь без силы, как вдова и как бездетная женщина.

Ребенок слегка улыбается, смотрит вокруг.

Потом весело смеется.