Извилистый путь (СИ)

      - Ну, слушайте все по порядку, - я плеснул себе вина в бокал, кинул на хлеб еще одну шпротину с другого бутерброда, откусил, со смаком прожевал и запил глотком вина. Поморщился, глядя на вино через стекло, и выплеснул его в окно:

      - Мерзость-то какая! Ну, а это - чтобы всем досталось.

      Под удивленные взгляды, обращенные на меня, в окно влез эльф, смаргивая капли вина с ресниц.

      - Как романтично, - сказал он, перекидывая ногу через подоконник. - Два, нет, три мужика, и одна дама, и та в пижаме!

      Нейлин кинула в него оливкой, но он быстро отстранился, и та просвистела мимо, исчезнув в темном проеме окна.

      - Иди, приведи себя в порядок и садись к столу.

      Когда эльф вышел из ванной, чисто вымытый в свежей воде, облаченный в чистую одежду, он приволок самое большое кресло и влез за стол. Из сумки достал свою деревянную кружку, и, наполнив ее вином, опрокинул полчашки в рот. Заев все это бутербродом со шпротиной, только той стороной, где лежал соленый огурчик, откинулся на спинку кресла. Мы с интересом наблюдали за ним. Немного поразмыслив, он подвинул к себе поближе бутерброды с красной икрой, и, наполнив заново свою емкость, кивнул, и снова отвалился на спинку. Сделал глоток и еще кивнул:

      - А теперь баяй, барин!

      У нас троих дернулись брови, но потом все уставились на меня.

      - Вот такие-то пироги, ребяты, - окончил я свой рассказ, дожевывая арахисовое зернышко. - Так что их завтра, как миленьких, повезут в горсовет, и там, в зале судей, в присутствии городского совета судья им вынесет приговор. Тук - как гильотина рухнет судейский молоток, и... Может, им лучше была бы гильотина? Рудники - это ад на земле...

      Все дружно выдохнули и задумчиво кивнули. Стол давно уже опустел, и они время от времени покушались на мой соленый арахис. Я их отгонял шлепками по рукам, но нет, нет, а орешек-другой пропадал. Смотрю, он всем понравился!

      - А следующая моя новость, и, наверное, самая важная на этот вечер: я вас всех выгоняю!

Вдоволь с удовольствием насмотревшись на перекошенные лица, я закончил мысль:

- Я устал целый день носиться по городу, поэтому пошли вон, я хочу спать!

      - Ну, ты задолбал со своими идиотскими шутками! - взревел Кален.

      - Тихо, тихо, люди уже спят! - громким шепотом заявил я.

      - Да пошел ты!

      Все потянулись к выходу. Эльф по дороге прихватил свои манатки, а Нейлин немного притормозила.

Мой егерь, оглянувшись через плечо и хмыкнув, притворил за собой дверь. Нейлин обняла меня за талию и прильнула к моим губам. Несколько минут мы целовались, а потом она отстранилась и сказала:

      - Это тебе за книги. Спасибо. Ты хороший.

      Она толкнула меня в грудь, и мы повалились на кровать. Свечи на столе уже были погашены, а подсвечник на столике у постели мы задели при падении, и он покатился по полу, загасив свечи.

Комната погрузилась во тьму, и мы некоторое время лежали на кровати рядышком на спине, наслаждаясь тишиной и темнотой. Я перевернулся на бок и... Это было прекрасно...

Глава IV

Суд прошел как-то обыденно.

За столом восседал, разглядывая перед ним лежащие бумаги, седой мужчина. Рядом с бумагами стояла чернильница с торчащим в ней пером, и лежал деревянный молоток.

Дочитав обвинения, излагавшиеся на нескольких листах бумаги, он разложил те два из них перед собой, на которых под фамилиями обвиняемых и обвинениями нужно было записать решение суда. Аккуратно подровняв стопочку бумаги в углу стола, откинулся на высокую спинку своего кресла:

- Пожалуйста, введите подсудимых.

Дверь, находящаяся по правую сторону от кресла судьи и стола, за которым сидело пять глав гильдий, отворилась, и в нее ввели первого подсудимого - грузного мужчину с презрительной ухмылкой на лице. Руки его были связаны за спиной, на ногах позванивали кандалы. Одет он был в дорогой, но очень измятый костюм, волосы в беспорядке разметались по голове.

- Отец, привет, - по-свойски кинул седому господину на возвышении. Присяжные сделали вид, что ничего не произошло.

Старик сосредоточил свой взгляд на вошедшем, долго изучающе разглядывал его, а потом спросил:

- Ты знаешь, в чем тебя обвиняют?

- Да, - ухмыльнулся тот. - Но это все ложь. Меня оклеветали.

Презрительная ухмылка не сходила с его лица. Старик, передернув щекой, взял со стопки первый лист:

- "Я, такой-то, такой-то, был свидетелем происшествия в порту..." - процитировал он первый листок, и отложил его в сторону. - "Я, такой-то, такой-тович, собственными глазами." "Я..." Ну, здесь похожие свидетельства...

- А, это пьянчуги какие-то! - с наигранным негодованием воскликнул грузный господин, стоящий перед судом.

- Мы, группа лиц из шестнадцати человек, неграмотные, посему поручили господину ..., составить свидетельствующее письмо за нас, и заявляем, что седьмого числа, первого месяца лета года буйвола, стали свидетелями..." - ....они, наверно, все перепились, и были в состоянии белой горячки... - страдальчески покачал головой старик.

Судье было уже далеко за шестьдесят, хотя он выглядел лет на пятьдесят с небольшим.

- Отец, да как...