Извращённое чувство

Я чувствую себя неловко от такого внимания и переминаюсь с ноги на ногу. Ощущение такое, будто я — приз, на который он положил глаз и намерен выиграть. Я стою в неопределенности, размышляя, представиться ли мне или сначала сесть, и тут у меня отнимают право выбора: Джулиан отодвигает стул рядом со мной и легонько подталкивает меня, чтобы я села. Он ждёт, пока я устроюсь, не убирая руку со спинки стула, а затем пододвигает стул вперед.

От такой галантности у меня кружится голова, и я прищуриваюсь, глядя на него.

Я знаю твои уловки, говнюк.

Он садится рядом со мной и кладёт лодыжку на противоположное колено. Затем он непринуждённо подзывает официанта и заказывает для меня бокал каберне и неразбавленный Glenlivet.

Возможно, мне стоило бы разозлиться из-за того, что он сделал заказ за меня, но правда в том, что общественные места и незнакомые люди вызывают у меня тревогу. К концу вечера у меня всегда болит голова от того, что я скрываю своё беспокойство и слишком сильно сжимаю челюсть.

Контроль с его стороны меня успокаивает, и мне неприятно признавать, что он заставляют меня расслабиться, пусть даже совсем немного.

— Где мой отец? — спрашиваю я, внезапно осознавая, что его всё ещё нет.

— Хороший вопрос, — вмешивается мужчина, сидящий напротив. — У меня сложилось впечатление, что я познакомлюсь не только с прекрасной дочерью Али, — его взгляд скользит по моему телу, задерживаясь на груди, прежде чем встретиться с моим взглядом, — но и с самим Али.

Джулиан хмыкает, пока перед ним ставят его напиток. Протягивает руку и берёт стакан. Черные татуировки на тыльной стороне ладони сгибаются вместе с пальцами.

— Планы изменились. Теперь ты познакомишься со мной.

12. ДЖУЛИАН

Когда я сообщил, что буду присутствовать вместо Али, я ожидал, что Александр изменит своё поведение. Возможно, он станет более сговорчивым и будет готов унижаться передо мной, как это делают многие другие. Может быть, в его глазах мелькнёт узнавание.

Однако, к моему удивлению, его взгляд стал ещё более холодным и гневным.

— А ты кто такой? — надменно спросил он.

— Он — проклятие моего существования, — вмешалась Ясмин.

Я улыбнулся ей, а затем снова сосредоточился на мужчине, который пытался забрать то, что, как я решил, принадлежит мне.

— Или, если тебе так больше нравится, можешь называть его сучкой моего отца.

Я сжимаю зубы до боли в коренных зубах от неуважения. Если бы мне не нужно было, чтобы она испытала на себе, какой будет ее жизнь, если она свяжет её с этим идиотом, я бы набросился на нее, может быть, утопил бы её в ванне, чтобы больше не слышать её слов.

— Прошу простить Ясмин, — говорю я. — Несмотря на её очевидную красоту и довольно большое наследство, у неё всё ещё есть неприятная привычка ревновать.

Ясмин разражается смехом.

Я поворачиваюсь к ней лицом, цокаю языком, прежде чем снова повернуться к Александру.

— Надеюсь, ты справишься с ней. Александр Соколов, я полагаю?

Он натянуто кивает, постукивая толстыми пальцами по столу.

— Интересная фамилия, — продолжаю я. — Русская?

Его челюсть сжимается, глаза прищуриваются.

— Верно.

Я киваю, кладя руку на спинку стула Ясмин.

— Очень приятно, что ты так… неравнодушен к дочери Али.

— Мистер Фарачи, — прерывает меня чей-то голос. Я оборачиваюсь и вижу, что хостесс, которая проводила нас к столику, стоит рядом со мной с извиняющимся выражением на лице. — Извините, что прерываю, но Вам звонили. Некий мистер Годард просит перезвонить ему как можно скорее. Он сказал, что пытался дозвониться до Вас.

Я раздражён тем, что Иэн позвонил в этот злосчастный ресторан, зная, что я занят.

— Джулиан Фарачи, — говорит Александр, и на его лице появляется осознание. — Конечно, я так много о тебе слышал.

Я хмыкаю, потому что уверен, что это правда.

— Если вы позволите, это займёт всего минуту.

Я встаю из-за стола и иду по коридору прямо за ними. Мы выходим через чёрный ход на частную аллею. Ночь тихая, если не считать шума машин, проезжающих мимо по улице перед зданием. На небе ярко сияют звёзды.

Я поднимаю глаза и замечаю полную луну, которая освещает трещины на чёрном асфальте.

Достав телефон из кармана, я звоню Иэну.

— Босс, — говорю он.

— Ты и так тратишь моё время.

— Я думал, ты просто ужинаешь с девушкой.

— Да, и она важная персона.

Наступает долгая пауза.

— Иэн, ты испытываешь моё терпение.

— Понял, понял, — отвечает он. — Но это важно. Тинаше не перестаёт звонить мне. Он сказал, что Дэррин Андерс²⁰ знает, что мы в Египте, ищем потерянную лампу. И он недоволен.

Я чувствую раздражение, пока запрокидываю голову и смотрю в небо, внезапно вспоминая, что Тинаше пытался рассказать мне о Дэррине несколько дней назад, прежде чем Иэн прервал его, и я повесил трубку.

— Господи, за это мы и платим Тинаше, — говорю я. — Чтобы он разбирался с проблемами, пока не стало слишком поздно.