Извращённые игры (ЛП)

Расширенные зрачки, покрасневшие щеки, поверхностное дыхание.

Контроль, контроль и еще раз чертов контроль.

— О, эм… — Бриджит прочистила горло, выглядя более взволнованной, чем я когда-либо видел ее. — Расскажи мне… расскажи мне о своей семье.

Поговорим о том, чтобы выплеснуть ведро холодной воды на мое либидо.

Я напрягся, желание улетучилось, пока я пытался придумать, как ответить.

Конечно, она хочет знать о том, что я ненавижу обсуждать.

— Рассказывать особо нечего, — наконец сказала я. — Братьев и сестер нет. Мать умерла, когда я был ребенком. Отца я никогда не знал. Бабушки и дедушки тоже нет.

Возможно, мне следовало бы опустить последнюю часть, учитывая ситуацию с ее дедом, но Бриджит не выглядела обеспокоенной. Наоборот, в ее глазах мелькнуло сочувствие.

— Что случилось?

Нет необходимости уточнять, о ком она спрашивает. Дражайшей Матушке.

— Передозировка наркотиков, — отрывисто сказал я. — Кокаин. Мне было одиннадцать, и я нашел ее, когда вернулся домой из школы. Она сидела перед телевизором, шло ее любимое ток-шоу. На журнальном столике стояла наполовину съеденная тарелка с макаронами. Я подумал, что она заснула — она иногда так делала, когда смотрела телевизор, — но когда я подошел… — Я тяжело сглотнул. — Ее глаза были широко открыты. Невидящими. И я понял, что ее больше нет.

Бриджит вздохнула. Моя история вызывала жалость у тех, кто ее слышал, поэтому я ненавидела ее рассказывать. Мне не нужна была ничья жалость.

— Знаешь, что самое смешное? Я взял тарелку с макаронами и вымыл ее, как будто она проснется и будет кричать на меня, если я этого не сделаю. Потом я помыл остальную посуду в раковине. Выключил телевизор. Вытер кофейный столик. Только после всего этого я позвонила в 911. — Я выпустил беззлобный смешок, а Бриджит смотрела на меня с невыносимо мягким выражением лица. — Она была уже мертва, но, по моему мнению, она не была мертва, пока не приехала скорая помощь и не сделала это официально. Детская логика.

Это были самые сильные слова, которые я произнес о своей матери за последние два десятилетия.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Бриджит. — Потерять родителя всегда непросто.

Она знала это лучше всех. Она потеряла обоих родителей, одного из которых она никогда не видела. Прямо как я, только есть вероятность, что тот, которого я не видел, был жив, а ее умер при родах.

— Не жалей меня, принцесса. — Я покатал свой стакан с водой между пальцами, желая, чтобы в нем было что-нибудь покрепче. Я не пил алкоголь, но иногда мне хотелось, чтобы это было так. — Моя мать была сукой.

Глаза Бриджит расширились от шока. Не многие люди говорили о смерти своей матери, а потом поворачивались и на одном дыхании называли мать сукой.

Если кто и заслуживал этого звания, то Дейдра Ларсен.

— Но она все еще была моей матерью, — продолжал я. — Единственным родственником, который у меня остался. Я понятия не имел, кто мой отец, а если бы и знал, было ясно, что он не хотел иметь со мной ничего общего. Так что да, я был опечален ее смертью, но я не был опустошен.

Черт, я почувствовал облегчение. Это было извращением, но жизнь с матерью была кошмаром. До ее передозировки я несколько раз подумывал о побеге, но ошибочное чувство верности каждый раз удерживало меня.

Дейдра могла быть жестокой алкоголичкой-наркоманкой, но я был всем, что у нее было в мире, а она была всем, что было у меня. Это что-то да значит, я полагаю.

Бриджит наклонилась вперед и сжала мою руку. Я напрягся, почувствовав неожиданный толчок электричества в руке, но сохранил спокойное выражение лица.

— Твой отец даже не представляет, что он теряет. — Ее голос звучал искренне, и у меня сжалось в груди.

Я уставился вниз на контраст ее мягкой, теплой руки и моей грубой, мозолистой.

Чистота против крови. Невинность против тьмы.

Два мира, которые никогда не должны были соприкасаться.

Я отдернул руку и резко встал.

— Мне нужно просмотреть кое-какие документы, — сказал я.

Это была ложь. Вчера вечером я закончил всю бумажную работу для поездки в Эльдорру, и мне было неловко оставлять Бриджит одну, но мне нужно было отойти от нее и перегруппироваться.

— Хорошо. — Она, казалось, была поражена внезапной переменой настроения, но не успела сказать ничего другого, как я отошел и опустился на сиденье позади нее, чтобы не встречаться с ней взглядом.

Голова шла кругом, член снова стал твердым, а мой профессионализм выпрыгнул из окна с высоты двадцати этажей.

Я провел рукой по лицу, беззвучно проклиная себя, Кристиана, ее старого телохранителя за то, что он завел гребаного ребенка и оставил свой пост, и каждого, кто способствовал тому, что я оказался в таком положении. А именно, вожделение к тому, кого я не должен был хотеть и никогда не мог получить.

Я согласился на эту работу, думая, что у меня одна цель, но теперь стало ясно, что у меня их две.

Первая — защитить Бриджит.

Вторая — противостоять ей.

Глава 11

Бриджит