Извращённые игры (ЛП)

Никто не любил слушать свои речи больше, чем министр, которому предоставлялось слово. Удивительно, как мало можно сказать, используя такое количество слов.

К сожалению, в обязанности монарха входило посещение парламентских заседаний по крайней мере раз в неделю, и мой дедушка решил, что мне будет полезно познакомиться с этим процессом сейчас.

С тех пор как я вернулась в Эльдорру, мои дни были заполнены встречами, мероприятиями и "уроками королевы" с момента пробуждения до момента отхода ко сну. Впрочем, я не возражала. Это отвлекало меня от мыслей о Ризе.

Проклятье. Моя грудь сжалась, и я заставила себя отогнать все мысли о моем бывшем телохранителе.

Усмешка Эдварда вернула меня в настоящее.

— Дипломатичный способ выразить это. Парламент — это другое, чем то, к чему ты привыкла, но это важная часть правительства, и как королеве, тебе понадобятся хорошие отношения с ними… что подводит меня к тому, почему я пригласил тебя сегодня сюда. — Он сделал паузу, а затем сказал: — На самом деле, есть три вещи, которые я хотел бы обсудить, начиная с Андреаса.

Замешательство смешалось с моей настороженностью.

— Мой кузен Андреас?

— Да. — Небольшая гримаса пересекла лицо Эдварда. — Он будет жить во дворце несколько месяцев. Он должен прибыть во вторник.

— Что? — Я быстро взяла себя в руки, но не раньше, чем дедушка нахмурился из-за нарушения приличий. — Зачем он едет сюда? — спросила я более спокойным голосом, хотя я была совсем не спокойна. — У него есть свой дом в городе.

Андреас, сын покойного брата моего деда, принца Альфреда, был — как бы это помягче сказать — полным и абсолютным ослом. Если бы чувство собственного достоинства, женоненавистничество и общее мудачество могли ходить и говорить, они пришли бы в виде одного Андреаса фон Ашеберга.

К счастью, он переехал в Лондон в университет и остался там. Я не видела его несколько лет и ни капли не скучала по нему.

Вот только теперь он не только возвращался в Эльдорру, но и будет жить во дворце вместе с нами.

Убейте меня сейчас.

— Он хотел бы вернуться в Эльдорру на постоянное место жительства, — осторожно сказал Эдвард. — Стать более вовлеченным в политику. Что касается того, почему он остается здесь, он сказал, что хотел бы воссоединиться с тобой, поскольку вы так давно не виделись.

Я ни на секунду не поверила этому оправданию. Мы с Андреасом никогда не ладили, и от одной мысли о том, что он может находиться рядом с политикой, мне хотелось бежать со всех ног.

В отличие от большинства конституционных монархий, где королевская семья сохраняет политический нейтралитет, Эльдорра приветствует участие королевской семьи в политике на ограниченной основе. Я бы хотела, чтобы этого не было, если бы это означало, что Андреас приложит руку ко всему, что может повлиять на жизнь людей.

— Почему сейчас? — спросила я. — Я думала, он занят тусовочной жизнью в Лондоне.

Андреас всегда вел большую игру, хвастался своими оценками и тонко намекал на то, каким хорошим королем он станет — иногда в лицо Николаю, когда Николай был первым в очереди на трон — но это было все. Пустые разговоры. Ближе всего к реальному участию в политике он подошел, получив специальность.

Эдвард поднял одну густую седую бровь.

— Он следующий в очереди на трон после тебя.

Я уставилась на него. Он не мог подразумевать то, о чем я подумала.

Поскольку моя мать была единственным ребенком, а у меня не было детей, Андреас действительно был вторым в линии наследования после отречения Николая от престола. Я попыталась представить его в роли короля и содрогнулась.

— Буду откровенен, — сказал Эдвард. — Андреас намекнул на определенные… амбиции в отношении короны, и он не считает, что женщина подходит для этой работы.

О, как бы я хотела, чтобы Андреас был сейчас в комнате, чтобы я могла сказать ему, куда засунуть его амбиции.

— Возможно, в следующий раз ему стоит сказать об этом королеве Елизавете, когда мы посетим Букингемский дворец, — холодно сказала я.

— Ты знаешь, что я с ним не согласен. Но Эльдорра — это не Британия или Дания. Страна более… традиционная, и я боюсь, что многие члены парламента втайне придерживаются тех же настроений, что и Андреас.

Я обхватила пальцами край своего кресла.

— Хорошо, что парламент не назначает монарха.

Может, я и не хотела бы править, но я не потерплю, чтобы кто-то говорил мне, что я не могу править из-за моего пола. Неважно, что монархия была всего лишь символом. Мы были лицом нации, и я ни за что на свете не позволила бы кому-то вроде Андреаса представлять нас.

Эдвард колебался.

— Это еще одна причина, по которой я хотел поговорить с тобой. Парламент не может назначать монарха, но есть вопрос закона о королевских браках.

В моем желудке образовалась тугая спираль ужаса. Закон о королевских браках, принятый в 1732 году, был архаичным законом, обязывающим монарха жениться на особе благородных кровей. Именно из-за него Николай отрекся от престола, и я старалась как можно меньше думать об этом, потому что это означало, что мои шансы выйти замуж по любви были ничтожно малы.