Изыди (СИ)

Карта "Суд" перевёрнутая - это всё, что досталось сегодня Родине, а мне достались перекрещённые "Мечи". Не буду убегать от них - заткну их за пояс. Про третью карту спрошу потом. Почему-то я был уверен, что если бы узнал про неё сегодня, то она оказалась бы фуком53. Я думал, что обману судьбу, если узнаю про неё завтра. Глупец, я забыл, что карта уже открыта.

Почти половина денег за проданный дом Борьки ушли на его защиту. Стряпчий из меня вышел так себе. Стоимость досрочного освобождения друга мне только предстояло узнать, и потому подумал: правильно я поступил, что не отдал все деньги Глебу, хотя и готов был. И ещё меня ждал московский профессор. Я давно уже связался с ним.

Жалоба по делу Бориса дошла до Верховного Суда, заседание назначили через два месяца. Я прилетел в Москву за три дня до начала. В эти три дня я должен был разыскать профессора и принять решение. Я легко нашёл его в Интернете. Профессор Чугункин был столичным светилой.

- Надо готовиться и довольно долго, - услышал я от старого лабальщика. И, кажется, Чугункин стал порядочным занудой.

- Необходимо пройти подготовительные процедуры, - объяснил он. - Придётся поменять привычки: ты должен будешь носить одежду, какую никогда не носил, и изменить свою походку. Ты должен ходить так, как никогда не ходил. А помнишь, как мы лабали?

- Конечно, - согласился я и не удержался от рифмы:

- Квинтет гремел, как гром, над плацем,

Сапог по плацу классно клацал... -

Потом ты бежал кромсать хряков, и помогал тебе Рыжий. Ты, случаем, не встречался с ним? Он ведь тоже москвич.

- Он у меня работает, - сообщил мой сослуживец. - Я взял его к себе в замы. Рыжий сейчас Рожнов Илья Сергеевич. Он неплохой хирург и хороший управленец. У него отлично получается совмещать несовместимое. Тем более если учесть специфику нашей клиники. Так как ты говоришь: "Измени себя и возрадуйся новой жизни"?

- Вроде того.

- Есть два варианта начать новую жизнь. Твоё дело выбрать один из них, и главное, выбрать осознанно, - философски изрёк Чугунтий и озвучил оба.

- Надо подумать. Слишком трудный выбор: для первого варианта мои мозги еще не готовы, а второй недостаточно радикален, - ответил я после некоторого замешательства.

- Выбирай, время у тебя есть. В любом случае я сделаю тебе скидку по старой службе. Но для начала я распишу курс обязательной терапии и психологической адаптации. Организму подготовиться надо. Я тебе скажу: твоя болезнь излечима. Через мою клинику таких, как ты, прошло уже много, и никто ещё не пожаловался. Не ты первый, не ты последний. А пока пойдем к Илье оформлять договор на первый этап лечения. Медицина сегодня не помощь, медицина сегодня - это услуга. А всякая услуга оформляется договором. Не мне тебе объяснять. Потом в бухгалтерию - оплатить, там же и договор оформишь.

Мы прошли с Чугунтием по длинному освещённому коридору. "Как в тоннеле. Куда он приведет меня?" - мелькнула мысль. В конце коридора зашли в кабинет бухгалтера, где я внёс аванс. Из соседнего кабинета показался рыжий доктор в малиновом халате.

- Опа-на! Рыжий! - воскликнул я.

- Не Рыжий, а Илья Сергеевич. Да-с, - перебил он. Рыжий изменился только в одном: стал ещё рыжее. - Так значит, решил? Ну что ж, мы с Чугунтием... извиняюсь, с Михаилом Абрамовичем... - Рыжий поправился, покосившись на Чугунтия, и продолжил: - Сделаем, как себе. Мы с Михаилом Абрамовичем ещё в армии решили: будем резать. Вот так мы свиней на людей и поменяли. Особой разницы никакой нет, и ДНК похожи.

"Ну и шутки", - подумал я и поёжился, вспомнив операции-манипуляции в свинарнике. Я присутствовал на одной из них. Одного раза хватило.

- Себе, похоже, вы пока делать не собираетесь. Надеюсь, что дифференциация имеет место в твоей практике? И стерилизуете не водкой? - поинтересовался я.

- Обижаешь! - Чугунтий заосанился, приняв начальственный вид и нацепив на лицо учёное выражение. - Рука набита.

- Смотри, чтобы глаз потом не пришлось, если что... - пошутил я, решив, что юмор - это единственное сейчас, что мне поможет. Я пока не мог привыкнуть к предстоящим в скором будущем изменениям. После встречи с сослуживцами, которые так легко были готовы исполосовать меня за мои же деньги, тело затряслось в мелком ознобе. Жизнь делала крутой вираж, скоростей на котором не сбрасывают. Центробежная сила, однако. Опасно.

- А помнишь Луку? - спросил я. - Дружим с дембеля. Вы с Рыжим мне операцию сделаете, а Лука - документы.

- О! Передавай ему привет, - сказал Чугунтий, - если захочет, сделаем и ему в лучшем виде. И скидку по старой службе. Да, кстати: Рекса ты, конечно, помнишь?

- Конечно.

- Он один из первых, кто сделал операцию в моей клинике. Но ты его уже не узнаешь.

- А ты меня - потом, после операции?

- Только по документам. Надеюсь, Лука тебе в этом поможет, - ничуть не смутился Чугунтий. Шутки профессор Чугункин Михаил Абрамович, лучший пластический хирург столицы, воспринимать давно разучился.

Глава тринадцатая

Увы, утешится вдова,

и друга лучший друг забудет